- Это изменит всю вашу жизнь, - говорю я, тщательно пытаясь сохранить нейтральный тон.

- Я догадываюсь, - отвечает она, - никакого сна до обеда по выходным, никаких беззаботных отпусков…

Нет, я не это подразумевала. Я смотрю на свою дочь, пытаясь решить, что рассказать ей, как не прервать ниточку доверия, как донести до нее самое главное и ничего не упустить. Я хочу донести до нее то, что она никогда не будет изучать в школе для мам. Я хочу сообщить ей, что физические муки во время родов забудутся, швы и шрамы заживут, но навсегда останется с ней осознание того, что она мать, и это будет отныне ее самым уязвимым местом, ее "ахиллесовой пятой".

Я хочу предупредить ее, что она никогда уже не сможет читать газету без того, чтобы не спросить: " Что, если бы это был МОЙ ребенок?". При каждой авиакатастрофе, каждом пожаре ее будет посещать эта мысль. Когда она увидит картину голодающих детей, она обязательно задастся вопросом, могло ли бы что-нибудь быть худшее, чем матери наблюдать, как умирает её ребенок.

Я смотрю на её тщательно наманикюренные ногти и элегантный костюм и думаю, что независимо от того насколько сейчас она сложна и искушённа, обретя материнство она все равно низойдет до уровня медведицы, защищающей свою берлогу. Услышав призыв "Мама! ", она бросит все и кинется на зов своего детеныша.

Я чувствую, что должна предупредить свою дочь, что независимо от того, сколько лет она вложила в строительство своей карьеры, она будет пущена "под откос" материнством. Она, конечно, может нанять няню и принять все меры, чтобы ребенок был надежно пристроен, но однажды, идя на деловую встречу, поймает себя на мысли, что думает только о сладком запахе своего ребенка. Она будет использовать каждую свободную минутку чтоб связаться с домом и удостовериться, что ее ребенок в порядке.

Я хочу, чтобы моя дочь знала, что ежечасные решения больше не будут лёгкими. Главной сиюминутной дилеммой может стать желание пятилетнего сына пойти в "Макдоналдсе" только в мужской туалет (ведь он уже взрослый парень!) при полном отсутствии рядом папы. И она тут же, немедленно, посреди гремящих подносов и кричащих детей должна все взвесить и моментально принять решение.

Глядя на мою привлекательную дочь, я хочу поручиться ей, что в конечном счете она родит и избавится от лишних "беременных" килограммов, но она никогда не будет ощущать себя прежней. Ее личная жизнь, сейчас столь важная для нее, и личные интересы будут представлять гораздо меньшую ценность после того, когда у нее появится ребенок. Вероятно, не все ее мечты и чаяния исполнятся, но она сможет наблюдать, как ее ребенок исполняет их.

Я хочу, чтобы дочь знала, что шрам от кесарева сечения и растяжки могут стать знаками ее чести. Материнской чести.

Отношения моей дочери с мужем изменятся, но не тем путём, которым она думает. Глядя, как отец играет, гуляет с ребенком, с какой нежностью смотрит на своё чадо, она влюбится в него снова по причинам, которые сейчас ей кажутся совсем неромантичными.

Я надеюсь, что моей дочери не придется ради будущего своих детей участвовать в войне и отстаивать право на жизнь, но хочу, чтоб она поняла, почему я могу рационально рассуждать о большинстве проблем, но временно становлюсь безумной, когда я слышу об угрозе ядерной войны будущему моих детей.

Я хочу передать моей дочери, как волнительно наблюдать, как ваш ребенок учится ездить на велосипеде. Я хочу передать ей звонкий смех малыша, впервые уткнувшего нос в мягкий собачий мех; первые слезы от острых кошачьих коготков; первый неожиданно "укусивший" вас зубик… Эта радость несравнима ни с чем. Это высшая радость!

…Шутливый взгляд моей дочери даёт мне понять, что в моих глазах стоят слезы. "Вы никогда не будете сожалеть об этом!"- наконец говорю я. Я присаживаюсь рядом с дочкой, сжимаю её руку, и мысленно прошу Бога помочь моей дочери, мне и всем простым смертным женщинам, кто задается на своем жизненном пути этим наиболее замечательным из вопросов. Это благословенный подарок от Бога – Материнство.