Отношения
тещи и зятя давно уже стали темой для анекдотов. А
вот в отношениях невестки и свекрови смешного,
по-видимому, много меньше: анекдотов на эту тему
практически не существует. Зато драм и трагедий
— сколько угодно, причем очень сложно
определить, кто прав, кто виноват. Как в случае, о
котором я хочу рассказать...
Таисия Николаевна принадлежит
к числу женщин, которые выглядят моложе своего
возраста. Подтянутая, ухоженная, элегантная
женщина, с картинно-красивой сединой и
повелительными интонациями. И если ее что-то и
беспокоило, то только судьба сына. Игорю за
тридцать, а у него недавно распался третий брак.
Игорь образован, умен, хорош собой, без вредных,
как говорится, привычек, единственный сын у
довольно обеспеченных и обожающих его родителей.
А собственная семейная жизнь никак не
складывается, хотя, казалось бы, испробованы уже
все варианты: и единственная дочь небедных
москвичей, и иногородняя одинокая студентка
(читай - нищая), и разведенная самостоятельная
дама. Но все три брака кончились одинаково—
разводом. И инициаторами всегда выступали жены.
- Вот все пишут, что родители
“заедают” жизнь своим детям, чуть ли не из дома
гонят, если они решили свою семью завести. А у нас,
не хвалясь скажу, семья – идеальная. С моим мужем,
отцом Игоря, мы почти сорок лет душа в душу
прожили, ни разу не поссорились и до сих пор –
самые близкие друг другу люди. Как вы думаете, мог
Игорь стать плохим мужем, если у него всю жизнь
перед глазами пример взаимной любви и уважения
родителей? Разумеется, не мог.
Ответов на свои вопросы Таисия
Николаевна не ждала: по-видимому, сама их
прекрасно знала, и единственной целью ее визита
было выговориться. И получить косвенное
подтверждение своей правоты. А заодно — чем черт
не шутит! — попытаться устроить судьбу сына.
Прочтет кто-нибудь о нем и...
— Первый раз Игорь женился по нашему с
отцом совету. Я его познакомила с прелестной
девушкой, дочерью своей коллеги. Вообще-то я врач,
но уже давно не практикую, работаю в Минздраве
начальником управления. Так, знаете ли, спокойнее
и удобнее: никаких дежурств, никаких вызовов, в
семь вечера всегда дома... Так вот, Леночку я
приметила, когда она к своей матери зачем-то на
работу пришла. Хорошенькая, скромная, только что
институт закончила. И специальность прекрасная -
отоларинголог. Распределение она получила в
районную поликлинику, но мы с ее матерью
быстренько все переиграли, устроили ее в
ведомственную больницу. С восьми до четырех — и
свободна. Свадьбу сыграли замечательную. Они с
Игорьком там смотрелись — чудо. Вот, думала,
дочка у меня будет, всему, что умею, ее выучу. Жить
они должны были у нас: квартира большая, места
всем хватало. Да и муж мой считает, что мужчине
нужно у себя жить, а не у жены.
Месяца три после свадьбы все было
замечательно. Леночка тогда старалась стать
настоящей женой: квартиру убирала, стирала,
готовила. Я, конечно, помогала, но вообще-то
думала, что теперь могу немного отдохнуть. То
есть поделить нагрузку пополам: я готовлю
завтрак, Леночка — обед. Я стираю — она квартиру
убирает. А вечером собирались все вместе,
вчетвером, телевизор смотрели, разговаривали. Я
вязала или починкой занималась, Игорь с отцом в
шахматы играли... Вот с этих совместных вечеров
все и началось. Ни вязать, ни шить Лена так и не
выучилась. Ее все время тянуло из дома: в театр, на
танцы, к друзьям. Пыталась она к нам своих друзей
приглашать, но муж быстро это пресек: ему после
работы нужна только тишина, а гости хороши по
праздникам — на дни рождения, там, или на
Первомай. Лене это не понравилось, но пришлось
смириться.
Через год после свадьбы Лене
приспичило поступать в аспирантуру. Заочную, без
отрыва от работы. Каждый вечер либо на лекциях
пропадает (знаю я эти лекции!), либо дома над
книжками сидит. И такая стала неприветливая,
молчаливая, как будто ее истязают с утра до ночи.
Даже есть вместе с нами отказалась: ей это, видите
ли, неудобно. Приходила с работы часов в пять,
что-то хватала в холодильнике и до вечера из
комнаты не выходила.
Конечно, Игорь был недоволен: жена
должна мужа у дверей встречать, тапочки подать,
потом — полотенце, руки вытереть. Потом ужином
накормить — и делай, что твоей душеньке угодно.
Плохо? А вот Лена считала, что если Игорь после
работы читает, смотрит телевизор или с отцом в
шахматы играет, то вполне может сам себя
обслужить. Конечно, я не позволяла — сама его
кормила. Так и тут не угодила: нарочно мужа, мол,
против нее настраиваю. Подчеркиваю, дескать, что
лучше матери никто не накормит.
В общем, не заладилось у них. Игорь-то
терпеливый, уступчивый, ему лишь бы без скандала.
А Лена на принцип пошла: давай отделяться от
родителей, вести свое хозяйство, а то мы с тобой
при них как дети малые. Я, конечно, возражала. Ну,
она взбрыкнула, убежала обратно к родителям.
Думала, Игорь будет ее умолять вернуться, ее верх
будет. Просчиталась. Такого мужа, как он, любая
захочет, а одиноких женщин — пруд пруди. Теперь,
наверное, локти кусает: хоть и кандидат наук, а
одинокая.
Развели их быстро — хорошо, что детьми
не обзавелись. Игорь какое-то время, конечно,
переживал. Но он у меня умница, прекрасно понимал,
что добром этот его брак все равно бы не кончился.
А через год смотрю: по вечерам куда-то уходить
начал. Ну, я ему и сказала: “Если решил жениться —
приводи в дом, нечего по подъездам да чужим домам
бегать”. Через неделю пришел с Танюшей...
Конечно, с Леной ее сравнивать было
нельзя. Маленькая, блеклая какая-то, испуганная.
Но потом я поняла: это от изумления.
Студентка-заочница института культуры — значит,
будущий библиотекарь, мать то ли в Кинешме, то ли
в Сороках на фабрике работает, отца не помнит.
Конечно, испугалась, когда наш дом увидела: из
грязи да в такие князи. Муж мой сомневался,
подойдет ли нам такая невестка. Но я его убедила:
молодая, неопытная, провинциалка, лепи из нее что
душеньке угодно. Свадьбу скромную-скромную
справили, и не от жадности, а чтобы не баловать
преждевременно. И, конечно, Танюша к нам
переехала. До этого в общежитии жила, одна
комната на четверых.
Первое время мы с ней ладили. Она мне
буквально в рот смотрела, все указания на лету
схватывала. Скажешь: “Подотри пол в кухне”, —
вымоет до блеска. Скажешь: “У Игорька рубашка
что-то несвежая”, — заодно с его рубашками все
белье в доме перестирает. Перевели мы ее с
заочного на дневное, чтобы свободного времени
больше было, одели-обули с ног до головы. Вязать
она лучше меня умела, так вечерами сядем у
телевизора и наперегонки спицами шуруем. Весь
дом за год обвязали, а уж как спокойно-то в семье
стало — даже мой муж иной раз улыбаться начал.
Так-то он на чувства скупой, все в себе носит. А
тут — отмяк, расслабился, о внуках стал
поговаривать.
Ну и Игорь тоже не против детей был.
Через два года после свадьбы Танюша
забеременела. И — загордилась. До того они с
Игорем в его — еще детской — комнате жили, в
десятиметровке. Гостиная у нас метров двадцать,
ну и наша с мужем спальня — метров шестнадцать.
Жили и жили. И вдруг месяца за два до родов Таня
мне говорит:
— Мама, — она меня мамой звала,
провинция, что вы хотите, — нам ведь втроем тесно
у Игоря в комнате будет. Может быть, вам спальню в
маленькой комнате устроить, а мы туда
переберемся?
Я сдержалась. Сказала только:
— Подожди, умрем — все твое будет. Не
торопись.
Вечером спросила Игоря, что все это
значит, а он только плечами пожал. Ну, я так и
думала, что он тут ни при чем.
Родила Таня мальчика. Назвали Олегом, в
честь моего мужа. Игорь настоял, она-то хотела
как-то по-другому окрестить. Не вышло. Мальчик
хороший, только очень беспокойный, кричал
сутками напролет. Мы с мужем оба после работы,
Игорь тоже, нам отдохнуть нужно, а Таня требовала,
чтобы все мы по очереди с Олежкой тетешкались.
Она, дескать, за день так устает — с ног падает. А
с чего ей уставать? От стряпни я ее освободила,
даже завтраком Игоря сама кормила, как до его
женитьбы. Посуду тоже сама мыла. Ну а пеленки
постирать да с ребенком погулять — невелика
нагрузка.
А она все жаловалась и жаловалась.
Игоря довела до того, что он домой только
ночевать приходил, а так все у друзей. Да и какая
радость от жены, если у нее одни претензии: “Купи
молока”, “Погуляй с Олежкой”, “Помоги
постирать пеленки”, “Поговори со своей
матерью” — со мной, то есть. А о чем со мною
говорить? О том, как я ее к опрятности приучала?
Так же, как моя свекровь-покойница делала. Помню,
если плохо что-либо стирала, пятна оставались,
она молча мне эту вещь под ноги бросала. Ну и что?
Приучила стирать лучше, чем в прачечной, спасибо
ей огромное. А Татьяна чуть ли не истерику
устраивала, когда под дверью комнаты Олежкины
пеленки находила.
Потом опять завела разговор о том, что
комната мала. Олежке, дескать, и поиграть негде.
Вместо того чтобы поблагодарить нас с мужем за
то, что мы ее вообще в такую квартиру пустили да
еще содержим, она стала сцены устраивать. Ну и
доустраивалась: получила от своего мужа по
физиономии. Несильно, просто в науку. И я его не
осуждаю — довела, значит. На меня муж отродясь
руки не поднимал, хотя характер у него суровый.
Помню, сразу после свадьбы привез он меня в
дальний гарнизон (муж мой — военный инженер был,
на пенсию генералом вышел), оставил на квартире и
отправился на работу. А квартира — комната с
кухней в бараке, топчан да табуретка. Я села на
эту табуретку — и давай реветь. Девчонка же,
двадцати лет не было, одна в чужом месте, ни
единой знакомой души. Так и проплакала до вечера.
А муж пришел: давай обедать! А я ему: откуда? из
чего? в чем готовить? Вот он мне первый и
последний раз спокойненько объяснил: мужа нужно
кормить три раза в день. Его дело — приносить в
дом деньги, остальное — не его забота. Вышла
замуж — изволь выполнять свои обязанности, тогда
со стороны мужа и любовь, и уважение, и
содержание. А на нет и суда нет. Вот и все, а с тех
пор — больна я или здорова, в хорошем настроении
или в плохом — все всегда делала безупречно.
А Татьяна из-за одной пощечины
трагедию устроила. Схватила Олежку в охапку,
пожитки свои в чемоданишко покидала и уехала к
своей матери. Игорю только через месяц письмо
прислала: мол, живи со своей мамочкой, тебе жена и
не нужна совсем. А Олежку я и без тебя выращу, лишь
бы больше в вашей тюрьме не оказаться. Нет,
каково? Даже от алиментов отказалась — ишь ты!
Потом написала, что вышла замуж, что ее муж Олежку
усыновил и больше у нее ничего с нами общего нет.
Нет — и не надо. Нашла себе какого-нибудь хама,
кто на такую, да еще с ребенком, польстится?
Игорь после этого долго женщин
избегал. Переживал очень. Да и шутка сказать:
вторая жена такого мужа бросает. Ну, понятно, если
бы пил, гулял, денег в дом не давал. А так, на
ровном, что называется, месте... Мы с мужем тоже
переживали, старались друг друга поддержать,
утешить. Машину Игорю купили, уговорили пойти на
курсы, чтобы права получить. Он сначала
отнекивался, а потом пошел. И там познакомился со
своей третьей женой. Валерией ее звали, Лерой.
Первый раз Игорь привел ее к нам в дом
поздно ночью, мы с мужем уже спали. Утром услышала
какое-то бормотание у Игоря в комнате.
Испугалась: не заболел ли, если сам с собой
разговаривает. Или бредит? Вошла — а они... ну, в
общем, во всей красе. У меня даже сердце
прихватило:
— Вон отсюда, — говорю, — шлюха
несчастная!
А Игорь мне даже со злостью какой-то:
— Это не шлюха, а моя жена. И вообще в
чужую комнату нужно стучаться. Выйди и закрой
дверь с той стороны.
Это родной-то матери? И какая-такая
жена, если не расписаны? Дожила... В общем,
поселилась эта Лера у нас, хотя свою квартиру
имела - говорила, что оттуда дольше на работу
ездить, да кого обмануть хотела? Глупому ясно, что
трехкомнатная в кирпичном лучше однокомнатной в
панельном. Кем она работала, что делала с утра до
вечера — понятия не имею. Но деньги у нее были,
врать не буду. То она Игорю галстук шелковый
купит, то еду какую-то заморскую, то одеколон
импортный. Но все — с вывертом, с усмешкою, с
подначкою. Например, приготовлю я Игорю на
завтрак яичницу, колбаски нарежу, хлеба, а она тут
как тут и ставит перед ним йогурт:
— Ты еще вчера жаловался, что у тебя
живот растет. Считай калории.
Или садимся вечером телевизор
смотреть. Она глянет от двери и фыркает:
— Игорек, тебе еще рано сериалы
глядеть. Вот выйдешь на пенсию — самое оно будет.
А в один прекрасный день Лера
отличилась: врезала в дверь комнаты Игоря замок.
И заявила, что ей осточертели мои приходы к ним в
самое неурочное время: хочется чувствовать себя
комфортно, а не как в парке на скамейке. Ну, ей
виднее, я в таких местах не бывала и так себя не
вела. Я смолчала, а муж мой взбеленился и выгнал
эту красотку. Сказал, что в его доме сроду ничего
не запиралось и, пока он жив, запираться не будет.
Убралась. Только Игорь тоже за ней
увязался. Ну, тут я не волновалась: вернется, как
миленький. Лучше, чем родная мать, за ним никто
ухаживать не станет. И правильно: через два
месяца вернулся. Исхудавший, издерганный, по
горло сытый своей “семейной жизнью”. Лера,
оказывается, затеяла его перевоспитывать. Это
чтобы сам стирал, гладил, покупал продукты... Она
целый день на работе, а он только до шести часов
вечера занят. Да, забыла сказать: Игорь — врач,
работает в санэпиднадзоре... В общем, довела
мужика до ручки: собрал он свои пожитки и
вернулся домой.
Вот так, Игорю тридцать пять лет, а
семьи настоящей нету. И я уже боюсь ему
кого-нибудь сватать, и сам он женщин сторонится. И
я его понимаю. Девушки сейчас избалованные,
молодые женщины — и того хуже, найти настоящую
жену труднее, чем в космос слетать. С пьяницами
живут, от бандитов с ума сходят, нищих содержат, а
такие, как мой мальчик, получается, никому и не
нужны? Разве это справедливо?
***
С последним я была совершенно
согласна: несправедливо! Неправильно, чтобы
пьяницы, бандиты и тунеядцы получали любящих,
заботливых и верных жен, а такое сокровище, как
Игорь, мыкался в поисках счастья и всякий раз
оставался у разбитого корыта. Но ведь есть,
наверное, какая-то причина такого невезения.
Нельзя все сваливать на злой рок или, как это
делает Таисия Николаевна, на
“злодеек-невесток”. Одна “злодейка” — бывает,
две — начинаешь задумываться, а уж если три, да
все разные, значит, дело не в них, а в ком-то еще.
Возможно, даже не в Игоре. Точнее, не
только в нем.
Ведь не он “воспитывал” своих трех
жен, стараясь втиснуть их в раз и навсегда
устоявшийся уклад родительского дома. Он вообще
не проявлял активности, даже не пытался вернуть
уходивших женщин. Впрочем, зачем ему это было
делать? При такой маме...
Светлана БЕСТУЖЕВА-ЛАДА
|