|
Зима. Холод просто жуткий. Она
стоит в одной легкой пижаме у распахнутого окна.
Плечи непроизвольно вздрагивают от резких
леденящих порывов декабрьского ветра. За окном
крупные резные снежинки ведут свой хоровод и
изредка залетаю в еще сонную спальню.
А солнце...яркое желто-белое солнце играет
лучами, озаряя ими крыши соседних домов и
заглядывая в окно к "соням", к разряду
которых и она по существу относится... Но не
сегодня. Этим утром все иначе. В груди что-то
больно скрежечет и ноет, пытаясь вырваться
наружу. Ну уж нет она не будет плакать! А эти
соленые блестящие капельки стекающие по щекам -
не в счет.
Аня. Её зовут Аня. Для совсем близких и родных
просто Анька. Потому что всегда смеётся, потому
что никогда не плачет, потому что Анька , именно
"Анька", ее характеристика которая говорит
сама за себя. Правда уже больше двух лет она еще и
Анна Сергеевна, директор престижной торговой
фирмы. Ей 24. Скажете, в самом рассвете? Полно еще
нереализованной энергии? Отнюдь...
Или - нет, скорее так оно и было , но не сегодня.
Надоело. Все просто осточертело. Быть вечно
счастливой, отмачивать шуточки... Как же все
зависит лишь от одного! Быть сильной. Не хочется
больше быть сильной! Не хочется наплевательски
ко всему относится!...
А еще у нее, т.е. у Ани, есть работа, много друзей
и родных. У нее, кстати, есть еще и муж, но это
только формально. На самом деле его уже скорее
нет. Вчера он просто собрал чемодан и ушел. Без
скандалов, без криков и ругни. А главное (и самое
обидное) - без видимых причин. Просто открыл дверь
и вышел, а ключ положил на кухонный стол рядом со
стаканами из которых они вчера пробовали
бабушкино домашнее вино.
Никита. Так зовут мужа. Он для всех просто
Никита, но Аня как-то особенно говорила это имя. С
любовью что ли или нежностью... Раньше говорила. А
как она говорила вчера, и неделю назад, и в
течении этого года она уже не помнит. Эта амурная
дымка развеевается со временем. Хотя может и нет.
Может, она просто становится обыденной и никто не
обращает на нее внимания.
«Наверное размышления не помогут, - подумала
она вдруг. - Он ведь уже ушел, по моему ничего тут
уже не поможет... Я, конечно могу попытаться его
вернуть. Нет, к сожалению я его слишком хорошо
знаю - очаровать его невозможно, если он сам того
не захочет. Все эти женские штучки ни к нему. Он
прекрасно умеет управлять инкстинктами,
которыми одарила его природа и если уж ушел,
значит были причины. Если не все кончено, он сам
вернется.»
Она еще с секунду постояла у окна и пошла
умываться... Ничего особенного - ординарный день:
торчание в вечных утренних краснодарских
пробках, потом нудноватая работа в офисе (все эти
отчеты так опостылели! Да и что они значат в
сравнении с тем что просходит в ее сердце!?).
Танечка, секретарша, просто достала со все новыми
и новыми докладами! Нужно опять ехать в Питер.
Этот Петр Андреевич порядком поднадоел!
«Хотя расстраиваться повода нет. Поеду
развеюсь... Может полегчает, - подумала Аня,
затянувшись очередной сигаретой и откинув
голову назад, попробовала расслабиться и забыть
обо всем. Ее мысли прервала вошедшая Танечка с
кипой документов:
- Ой, Анна Сергеевна, вы курите?
- Да, курю...Начала вновь...У тебя что-то
важное?
- Вот тут бумаги, которые Петр Андреевич
прислал. Нужно подписать. Из Армавира звонили,
говорят срочно хотят с вами поговорить...
Тут где-то витавшая Аня ее прервала.
- Тань, помнишь тех парней с «Престижа».
Так вот они виски мне в подарок приносили.
Принеси, пожалуйста.
Танечка, потупившись, посмотрела на Анну
Сергеевну и вышла. Через минуту она появилась с
бутылкой в руках.
- И стакан тоже, - посмотрев, на нее кинула
Аня.
Танечка пришла со стаканом и, закрыв дверь,
присела на краешек стула напротив Ани.
- Анна Сергеевна, что-то случилось, да?
Что питерцы? Ехать не хотите?
Аня налила в стакан спиртное и залпом выпила.
- Что ты , Танечка, я очень хочу ехать. А
пью потому что простудилась
немного...да...немного. Слышала, виски помогает.
- Ваше дело, Анна Сергеевна, но я бы все
таки посоветовала не топить «болезнь» в виски, -
сказала Танечка и, собравшись уходить, встала со
стула.
- Пожождите, Таня..., - оклинула «больная»
секретаршу, когда та уже открывала дверь.
- Да?
- Постойте. Вы правы...я бы рано или поздно
все равно кому-то рассказала. Так почему же не
вам...
В это время догадливая девушка уже вновь сидела
на своем месте. Надо сказать, Танечка была
человеком очень добрым, как говорится «правой
рукой» шефа, и пользовалась всеобщим
уважением в коллективе.
- От меня вчера ушел муж, - сказала Аня,
сделав глоток лекарства.
- Но...но ведь Никита Сергеевич вас
обожает. Как такое могло случится?
- Не знаю. Может, другая. Может, разлюбил.
Может, еще что.
- Вы говорите, что вчера ушел. Думаю, рано
тревогу бьете - вернется еще, - сказала
обнадеживающе Таня.
- Понимаешь, дело в том что он даже не
стал ничего объяснять, собрал вещи и ушел. А я его
слишком хорошо знаю - он уже не вернется, -
подытожила Анна Сергеевна.
«Итак, я осталась одна. Молодая, красивая и
очень одинокая.»
- Тань, как ты думаешь, надо же, наверное,
что-то предпринять, да?
- Конечно! Вы же такая молодая, красивая.
Он вернется. А если вы постараетесь, даже быстрее
чем вы думаете, - заверила Танечка.
- Что же делать?
- Вы знаете где он сейчас? Причины? Ну,
вообще, ...может проблемы у него? Работа, стрессы
разные, семья, родня?... Ну не знаю что-нибудь.
- Нет. Ничего.
- Ну так займитесь этим! У вас что таких
ситуаций не было?! Извините конечно, но вы же не
девочка, которой 15 лет!
«Да...вот еще чего! Девочка! Танька дает...»
- Нет не было у меня подобных ситуаций.
Ладно, спасибо за совет. Надо работать, - Аня
отхлебнула еще виски и закурила новую сигарету. -
Позвони в аэропорт, закажи билет на завтра...хотя
нет - лучше даже на сегодня. До Питера.
После ухода Танечки Аня ,еще немного потешила
себя размышлениями, и приступила к каждодневным
звонкам. А в 8 вечера самолет. Когда же решать
проблемы с Никитой?
В аэропорту воспоминания опять нахлынули. Вот
здесь четыре года назад она уронила чемодан с
бумагами, когда они с ним летели к родителям. Он
потом еще долго шутил, что если налоговая найдет
хоть один лист, прийдется не легко...
Аня чуть заметно улыбнулась. А вот в этом кафе
они пили кофе перед вылетом в Париж. Страшно
хотелось спать и ей было его так жаль - он
небезразличен ко сну. Она была во Франции 3 года
назад.
«Господи, три-четыре! Мы целую вечность никуда
не ездили! Последние два года летаю только я, да и
то по работе. Что же случилось, малыш?»
В Петербурге было достаточно сложно. Никто не
встретил. Города она не знает. Да еще и холод этот
мерзопакостный. Петра Андреевича удалось найти
только на второй день. Безответственный люди! По
их вине и разваливается мир. Весь вечер она
проходила по городу. Красиво, но безумно хочется
домой. Странно, как закончилась эта идилия
семейного счастья. А неделю назад он приглашал ее
в ресторан. У нее тогда еще важная встреча была с
«Престижем». Она не могла ее пропустить. Может он
по этому обиделся? Да нет. Он бы не стал. Жаль что
он ушел... Ведь месяц назад он собирался купить
путевки в Питер. Хотелось побыть вместе. Почему
же он ушел!? Что было не так? Гуляя пот парку, она
увидела маленького черноволосого мальчика с
огромными серыми глазами. Его мамаша так
ропотала над ним. А он, похоже, устав от
чрезмерного внимания, смотрел в небо. Аня тоже
посмотрела вверх. Оно было такое синее, глубокое
и спокойное. Высоко-высоко резвились
быстрокрылые ласточки, напоминающие о приходе
весны. Эта резвость и одневременное спокойствие
внедрилось и в Аню.
Она посмотрела на мальчика, но его там уже не
было. Он вырвался и убежал от назойливой матери,
бегущий силуэт которой мелькал теперь меж
деревьев.
Никита ведь хотел ребенка. Он еще тогда сказал,
что дети это прекрасно и что он считает, что мы
готовы... А я...я сказала рано. Но ведь правда рано!
Можно же еще года три подождать, - попыталась
оправдать себя Аня. - Тем более у меня тогда
презентация была на носу.
По возвращении домой стало еще тоскливее. Везде
были его вещи, каждая из которых несла за собой
море асоциаций. Вот, например, этот нож. Она им
порезалась как-то. Текло много крови, хотя порез
был не серьезный, а он так испугался. Схватил ее
на руки, отнес на кровать и еще час говорил
ласковые слова. После этого он запретил ей
готовить и делал все сам. А этот огромный
махровый халат. Они залезли в него вместе и
грелись после нудного рабочего дня. Это было так
давно. Последнее время она возвращается домой
поздно. Некогда даже готовить и заниматься домом.
Единственное желание после работы - лечь и
уснуть.
Она укуталась в старый добрый халат и села на
диван. Нет, в нем уже не так тепло и уютно. Так
пусто. Неужели все? Неужто все позади и впереди
больше ничего не будет? Она вдруг вспомнила все:
каждую минуту, нет, даже секунду того времени,
когда они были вместе и счастливы.
«Я, кажется, начинаю наконец понимать. Зря я
суетилась, зря эта никчемная жалость к себе...
Нужно его срочно найти! Я сама хочу во всем
разобраться! - подумала она. - Надо что-то делать!»
Аня соскочила с дивана, обулась и прямо в халате
выбежала в подъезд. Все то насущное пропало, не
имело значение ничего.И тот факт, что девушка с
бешеными глазами, в одном лишь махровом зеленом
халате, бежит по темному парку, сбивая на ходу
редких прохожих, не волновал ее больше. Даже
учитывая то, что эта девушка она сама... Аня
добежала до памятника Космодемьянской и
остановилась. Пошел дождь, нет это был ливень. Она
подняла голову и увидела небо. Оно было низкое,
гроздное, будто злое на нее. Дождь слепил глаза.
Она их закрыла и капли катились по ее лицу,
смешиваясь со слезами.
- Все. Хватит! Я не могу больше..., - сказала
она вслух. - Где ты? Да где, ты черт возьми!?
Она опустилась и села на асфальт.
- Вот, я , деловая женщина, вся в делах, -
рыдала девушка в зеленом халате, сидя на
асвальте. - Сижу... на земле в парке... ночью...А что
же делать, если я несчастна?... Это все...все... Она
сидела с закрытыми глазами и позволяла дождю
поливать ее так, ка он хотел. Ей было все равно.
Вдруг кто-то взял ее за плечи. Она не обратила
внимания. Какая разница? Его же уже нет. Кто-то
дальше сделал больше - он обнял ее и , взяв ее за
подбородок, повернул ее лицо к себе. Она открыла
глаза и без удевления посмотрела ему прямо в
глаза.
- Все, да?
- Пойдем домой, малыш. Простынешь ведь.
Он снял с нее мокрый халат, чтобы одеть на Аню
свой свитер. Но посмотрел на ее тело, такое
родное, стройное, принадлежащие ему. Да, ему! Он
скучал по ней. Не только эти две недели, но уже
почти год. Он скучал по той Ане, немного
легкомысленной, вечно веселой, со все новыми и
новыми сумасшедшими идеями. Он скучал по ее
жаркой любви, которая порой обжигала, но это
были сладострастные, желанные ожоги, о
которых он мечтал и мечтает. Он смотрел на нее...
Нет, сил смотреть не было, он ее крепко обнял и
стал целовать, всю...
А опомнившись, когда в парк пришел местный
дворник и заворчал на бездомные бесстыдные
парочки, оскверняющие город, он взял ее на руки и
понес домой.
- Прости меня за все, девочка моя. Прости!
Я ведь просто устал от тебя такой, постоянно
занятой. Помнишь как мы были счастливы? Я просто
хотел понять, нужен ли я тебе теперь, когда на
первое место встала работа.
- Ну а теперь ты понял? Мне ничего больше
не нужно кроме тебя. Давай уедем? Или нет, лучше
просто не будем выходить и дома, нашего дома,
неделю... нет лучше месяц?
- Вот теперь я узнаю своего малыша. Ты
ничуть не изменилась.
Спустя месяц все вещи опять встали на свои
места: Аня, не покладая рук, работала, Никита
проводил будни в своей адвокатской конторе, но
теперь правилом было по выходным куда-то ездить
вместе, а вечера проводить, греясь у камина,
укутавшись в старый добрый халат, который,
казалось, знал про них все...
Аня
| 