Фетиши

— Встань лицом в угол, раб моих ступней, стой в углу, раб моих ступней, до тех пор, пока я не позволю тебе поклоняться моим ступням! — командует «госпожа» Зина, снимая при этом с себя красный блейзер. Ее голос наводит на мысли о плотном шелке, о спрятанных, но готовых быть выпущенными когтях, об изощренной власти — Ты недостоин ползать у моих ног, понятно, раб?

— Да, госпожа Зина, понятно, — отвечает «раб ступней», съежившись под градом оскорблений в углу своего шикарного офиса

— Теперь ты хочешь стать хорошим, раб моих ступней. Ты не будешь стесняться моей подруги.

Он — просто мужчина, среднего роста, среднего телосложения, с дорогой стрижкой и маникюром на руках, ему уже за сорок. Кроме черного шелкового бандажа на нем нет никакой одежды. Зина — красивая чернокожая женщина, под блейзером на ней черный вязаный костюм, привлекательно обтягивающий ее крепкое тело. На ногах у нее — блестящие виниловые сапоги до бедер, в ушах — тяжелые серебряные кольца. Бросив жакет на стул, она вытаскивает из сумки замшевый хлыст. Она протягивает мне сумку и направляется с хлыстом в угол, где стоит массивный стол тикового дерева, принадлежащий «рабу ступней». Я бреду в противоположный угол помещения и сажусь на серый кожаный диван, сделанный со вкусом и весьма комфортабельный, чтобы наблюдать за представлением.

— Раб моих ступней, — произносит она низким, вкрадчивым голосом. Она слегка протягивает его хлыстом по плечам. Он делает вдох. — Ты хорошо себя вел на этой неделе? Делал ли ты то, что тебе говорила госпожа Зина? Посылал ли ты цветы секретарше, чтобы мне угодить?

Зина рассказала мне, что она требует от него делать время от времени подарки своим секретаршам, такие, как цветы, духи, конфеты, потому что они очень тепло и вежливо обходятся с ней, когда она наносит свой еженедельный визит. Я спросила, что, по ее мнению, они думают насчет того, что тут творится?

«О, черт возьми, — сказала она с деланным южным акцентом. — Они считают, что я его черная девчонка по вызову. Они думают, что я тут сосу ему или трахаюсь с ним. Чего они точно не думают, так это что он целует мне ноги».

— Да, госпожа, я делал, все делал так, как вы приказывали.

— Так ты хороший раб моих ступней? — Она вновь хлопает его по плечам хлыстом. Он вздрагивает. — Ну же, ты собираешься мне отвечать? — Она несильно бьет его поперек спины. — Раб ступней, ты ведь не хочешь мне солгать?

— Нет, госпожа Зина, я не могу вам лгать. Я недостоин.

Она отходит назад на несколько шагов и встает, расставив ноги, одна чуть впереди другой, руки уперты в бока. В кабинете воцаряется тишина. Во время визитов Зины блокируются все звонки к нему, даже от его жены. Окна, выходящие на Коннектикут-авеню, закрыты. В комнате ни звука, кроме свиста хлыста и ее голоса, сильного, хорошо поставленного, властного и уверенного.

Обнаженные мужчины на коленях уже начали мне казаться неотличимыми друг от друга. Но у каждой «дом» есть свой «сценический образ», отличающий ее от других. Зина — специалистка по фетишизму — весьма колоритна. Она внушает не страх, а скорее, почтение.

— Повернись и ползи ко мне, — воркует она. Не поднимая головы, он подползает к ней и робко замирает в каком-то дюйме от ее правого сапога. Она поднимает ступню, пока не упирается носком сапога в его подбородок. Теперь мне становится заметна его эрекция.

— Лижи, — велит она, опуская на пол ногу. Он дотрагивается языком до сияющего винила и вылизывает его длинными широкими движениями, словно хочет добавить сапогу блеска.

Жена этого «раба ступней» не знает о его фетише. А если бы знала, был бы сейчас у его лица ЕЕ сапог? Счастливо приспосабливаются к мужским фетишам очень немногие жены, именно поэтому столько мужчин платят за такие услуги женщинам-«дом». Обыкновенная проститутка не лучше жены разбирается в фетишизме. «Домы» же — знатоки в этой области.

Зина различает четыре разновидности фетишистского поведения: поклонение, когда мужчина довольствуется тем, что лижет и целует ступни, как в обуви, так и без нее; сосание, когда он лижет подошвы и сосет пальцы ног; хождение и топтание, когда «дом», обутая в обувь с каблуками, наступает на различные части его тела; и комплекс великанши.

По рассказам Зины, человек с комплексом великанши — что является случаем весьма необычным — хочет разыгрывать из себя лилипута, воображая вас великаншей, затаптывающей его насмерть.

— Этого хотят совсем немногие клиенты, — заверяет она меня.

Наблюдая за «рабом», язык которого продвигается по сапогу все дальше, я прихожу к решению, что его легко отнести к первому типу.

У Зины не так много клиентов, подобного этому, которые платят ей 235 долларов в час за встречу в их собственных офисах (куда реже, чем в ее «темнице»), где она заставляет их раздеваться догола и поклоняться ее ступням, пока секретарши отвечают на телефонные звонки. Многие хотят в качестве подарка при встрече ее чулок, который она носила всю неделю Она оставляет им желанный чулок туго обмотанным вокруг их яичек, с указанием не снимать его, пока они не придут домой.

— Я держу чулки в своих кроссовках, чтобы они достигли нужного состояния, — поделилась она со мной по пути в эту контору. — Я не собираюсь носить их целую неделю. — Она рассмеялась. — Это профессиональная тайна.

Почти все ее клиенты женаты. Их жены не знают об увлечении мужей фетишизмом. Как и большинство других «дом», «госпожа» Зина не имеет сексуальных контактов с клиентами. Она отправляет их домой в состоянии возбуждения. Большая их часть способна на половое сношение только после сеанса с Зиной.

— А теперь понюхай мои ступни, — приказывает она. — Заройся в них носом и нюхай как следует.

Он на коленях. Она сидит в его кресле. Он снимает с нее сапоги и любовно ставит их на свой стол. Его неровные глубокие вдохи, которые он делает, нюхая ее ноги, слышны мне с другого конца комнаты.

— Теперь разотри их, — говорит она. У Зины изящные ступни с длинными пальцами. За исключением чуть более короткого мизинца, остальные пальцы равны по длине большому («Фетишисты любят длинные пальцы»). Она делает педикюр два раза в неделю. Каждый вечер, перед тем как лечь спать, она втирает в подошвы ног вазелин, а затем натягивает белые хлопчатобумажные носки. Она никогда не ходит босиком. («Я держу тапочки возле кровати. Если я просыпаюсь, а их нет около меня, я кричу своей любовнице, чтобы она их принесла. Она ходит на работу, поэтому всегда встает раньше меня».) Зине около тридцати пяти, но ноги у нее нежные, как у ребенка. На ногтях — толстый слой красного лака. Эти ступни достойны поклонения.

Растирая ей ноги, он время от времени постанывает. Хотя из-за стола мне не виден его пенис, я могу прочитать сексуальное возбуждение у него на лице. Когда ей надоедает растирание, она осторожно засовывает ему в рот один из больших пальцев. Он издает приглушенный крик, похожий на тот, который вырывается у мужчины в первый момент соития с вожделенной женщиной. Она позволяет ему пососать палец некоторое время, потом вытаскивает его. В течение нескольких минут он лижет и сосет ей пальцы ног, стеная и задыхаясь, словно у него с ней происходит половой акт.

— Мне хочется передохнуть, — говорит она, убирая от него ноги.

Выражение его лица приводит меня в замешательство. Его желание настолько страстно, что он едва может себя контролировать. Я отвожу взгляд и начинаю изучать картины — образцы искусства Юго-Запада, фотографии его блондинки-жены и маленьких белокурых дочек, бережно ухоженные растения с блестящими листьями. Она снова разрешает ему припасть к ее ногам еще на несколько минут, но я не смотрю на них.

Когда все заканчивается, Зина обвязывает чулок вокруг его мошонки и что-то тихо шепчет ему, пока он надевает на нее сапоги. Она облачается в красный блейзер, берет со стола конверт, содержащий три сотенные купюры, и делает мне знак, что пора идти; он же все это время не встает с колен. Когда мы выходим, секретарша приветливо желает нам всего хорошего.

В лифте, обшитом деревом, мы одни, и Зина говорит мне:

— Сегодня его жена получит свою дозу. Когда он зайдет в дом, у него будет стоять.

Предвидя мой вопрос, она говорит:

— Чулок он снимет в офисе. Он хранит их под замком в левом нижнем ящике.

Фетишисты сильнее боятся обсуждать свои желания и рассказывать о своей жизни, чем садомазохисты. Ни один из клиентов Зины не захотел встретиться со мной частным образом, хотя этот «раб ступней» сказал, что сделает это, если она ему прикажет. Чтобы найти кого-то более разговорчивого, мне приходится ехать в Цинциннати.

Цинциннати, Огайо.

После забытья в постели номера «Холидей Инн» в Цинциннати, родине «Американского общества фетишистов ног», я звоню к себе домой послушать сообщения на автоответчике. Их целых четырнадцать, включая три послания от мужчины, которого я называю Фетишистом Члена. Каждый раз, когда я уезжаю из города, он засоряет мой автоответчик длинными сообщениями, все они в общем-то об одном: он хочет, чтобы я за его счет приехала в Калифорнию и измерила размеры его пениса. Это вряд ли когда-нибудь случится.

Фетишист Члена хорошо известен в сексуальном «полусвете». Он рассылает объявления по секс-журналам, газетам и бюллетеням. Он также входит в клуб исключительно для мужчин с большими членами и женщин, которые их любят.

«Ищу женщин, желающих измерить мой громадный десятидюймовый стержень. Масса веселья при растягивании рулетки вдоль моей плоти».

Много зависит от того, как вы понимаете веселье. Не одной «осчастливленной» женщине присылались билеты первого класса в Калифорнию и обратно, но по приезде обнаруживалось, что этот одержимый мужчина имеет стандартный пенис пяти дюймов длиной, причем обвисший, каковым он бывает, по-видимому, всегда, когда рядом оказывается женщина с рулеткой наготове. Чем насмешливей и даже оскорбительней ведут себя с ним разочарованные женщины, тем сильнее он возбуждается, по крайней мере, так они говорят. («Если унижать его достаточно долго, можно добиться некоего подобия эрекции». «Чем недоброжелательнее к нему относишься, тем он лучше себя чувствует. Когда я это открыла, то стала изображать нежность и понимание. Он попросил меня уехать».) Если такие женщины слишком долго бродят вокруг него, он звонит другому мужчине (вероятно, из службы осеменения), у которого столько дюймов, сколько ему хотелось бы для себя, и наблюдает, как этот мужчина трахает приезжую.

Фетишист Члена полностью зациклен на размере пениса. Он не может добиться эрекции и поддерживать ее, если поблизости нет члена большой величины. Но, по-видимому, и находясь с ним в одном помещении, он не в состоянии эякулировать. Его путь к сексуальному удовлетворению куда более извилист, чем путь типичного фетишиста, зато у него куча денег, которые позволяют ему избрать ту дорогу, пусть и замысловатую, которая ему по душе. Он в состоянии оплачивать объявления, авиабилеты, шампанское с икрой, службу осеменения и щедрые подарки женщинам для покупки их согласия на молчание.

Фетишизм — зависимость возбуждения и эякуляции от какого-либо предмета или части тела — одно из наиболее повсеместно встречающихся сексуальных побуждений, но при этом остается практически исключительно мужским феноменом. В качестве возбуждающего объекта чаще всего выступают ступни и обувь, хотя никто не знает почему. Другими основными фетишами являются предметы нижнего белья (включая нестираные трусики), длинные волосы, а также кожаные и эластичные детали одежды, бывшие в употреблении женщины или самого мужчины. Ни один мужчина не делает себе фетиш из женского влагалища, ее половых губ либо клитора.

Если большинство мужчин имеют индивидуальные сексуальные предпочтения — типа женщин-блондинок, или женщин со стройными ногами, или женщин, носящих возбуждающее белье, — то фетишисты могут испытывать наслаждение от секса и без этого. В американской культуре большая грудь стала чуть ли не национальным фетишем. В Японии самой желанной является задняя часть гладкой длинной шеи. В некоторых культурах Африки уважают большие ягодицы. Мужчины — представители этих культур — могут восхищаться совершенством отдельных частей тела, но это не мешает им счастливо спать с женщинами, которых они любят, невзирая на их «снаряжение». Человек, зацикленный на фетише, этого не может. Для сексуального наслаждения определенная деталь одежды либо часть тела просто необходима, каким бы несексуальным этот фетиш ни казался остальным людям.

Когда я вела колонку в «Пентхауз Форум», меня поразило количество писем от мужчин, мастурбирующих, затягивая вокруг члена резиновую купальную шапочку. Они считают сексуальным головной убор, опостылевший с детства, с уроков плавания. Я была ошеломлена фактом существования таких мужчин, а также тех, кто писал письма с просьбой выслать им мои грязные трусики.

Для фетишиста женщина низведена до какой-то части тела либо даже до предмета одежды. Вожделенной может быть какая угодно часть тела, кроме половых органов женщины. Главный смысл фетишизма состоит в том, чтобы перенести эротический импульс с половых органов на другие (возможно, более безопасные?) части тела. Некоторые эксперты считают, что женщины и женская сексуальность вселяют в фетишиста ужас. Другие полагают, что у мужчины развивается страсть к фетишу из-за того, что он не в состоянии установить связь с женщиной как цельной личностью. Чтобы чувствовать себя безопасно, ему требуется эмоциональная дистанция с партнершей. Никогда по-настоящему не занимаясь с ней любовью, он сохраняет это расстояние. Невозможность сближения с женщиной удерживает его в рамках фетишистской модели сексуального поведения. Во многих аборигенских культурах Африки и Америки фетишем является священный предмет или артефакт, талисман, обладающий духовной властью. Поклонение ступням ног либо длинным волосам может быть всего лишь способом вознести женщину на пьедестал, наделяя ее чем-то божественным, — еще один маневр для установления дистанции? Избранных женщин мужчины возносили до такого уровня всегда, это идет из глубины веков. Фетишист, заменяя сношение поклонением фетишу, возносит женщину до новых, недосягаемых высот.

Я подумала о таком виде фетишизма, когда смотрела центральную сцену фильма «Век невинности», поставленного по одноименному роману Эдит Уартон. Дэниел Дэй-Льюис, исполнитель главной мужской роли, падает к ногам Мишель Пфайффер, целует ее туфельку и плачет, прижавшись к туфельке щекой. Влюбленным, конечно, не суждено было пожениться. До конца жизни она оставалась для него совершенной женщиной, которой он никогда не обладал. (Его жена тем временем заботилась об их детях, ухаживала за ним во время болезни и т.д.) Подобно фетишисту, такими отношениями он уберег свою возлюбленную от похоти.

Какой бы ни была его психологическая мотивация, фетишист не может заниматься любовью с женщиной, если при этом не присутствует — на самом деле или в его воображении — фетиш. Молодые мужчины могут поддерживать впечатление своей «нормальности», используя в сексе фантазии, подкрепленные игрой с желаемым предметом или фотографиями нужной части тела. Более старшим по возрасту мужчинам необходимо физическое присутствие.

Любому мужчине, чем старше он становится, тем больше ему требуется сексуальных стимулов для возбуждения. А когда стареет мужчина, одержимый какой-либо сексуальной идеей, ему тем более все сильнее требуется то, что ему действительно нравится и без чего он не может заниматься любовью. В этом случае у него могут разладиться отношения с женой. Как раз это и происходит с Райаном, человеком, с которым я приехала встретиться в Цинциннати.

— Мы не занимались сексом уже семь месяцев, — говорит Райан. — Лайза (его жена) хочет еще одного ребенка. Как она сможет иметь от меня ребенка, если я не могу заниматься с ней любовью?

Райан и Лайза — обоим по тридцать пять лет — поженились десять лет назад; их дочке, Лизель, — семь лет. Он — педиатр с растущей практикой, она — «свободный художник», имеет выгодные коммерческие заказы. Они познакомились, когда учились в университете Нью-Йорка в Манхэттене. В материальном плане у них, кажется, все в порядке — от шикарного «мерседеса» до ежегодного отпуска на юге Франции. Кто бы смог угадать, что эта подтянутая, здоровая тридцатипятилетняя пара не имеет сексуальной жизни?

— Вначале, — говорит он, — я был способен подарить ей хороший секс. Она не знала, что я фетишист ступней. Я сам о себе узнал это, когда был в старших классах. Я стащил пару балетных тапочек у своей подружки и мастурбировал, тершись о них пенисом. — Он нервно пробегает рукой по редеющим светлым волосам. — Я этим не горжусь. Я знаю, что во мне что-то в корне не так.

Что бы это ни было, я успешно мог скрывать это в течение долгого времени. Когда мы с Лайзой занимались любовью, я целовал и ласкал все ее тело, каждый его участок, поэтому она не обращала особого внимания, когда я целовал ее ступни. Она по моей просьбе надевала черные чулки и туфли на высоких каблуках. Мое помешательство на ступнях ног было надежно упрятано в моей голове.

У меня были журналы для фетишистов, но я хранил их в офисе. Я никогда не держал дома ничего такого. Эти журналы способствовали моему разрыву с Сюзан, женщиной, бывшей со мной до Лайзы; я должен был жениться на ней, но она обнаружила мою коллекцию.

У Сюзан был ключ от моей квартиры, так что она могла в нее войти, если я где-то задерживался. В те дни я учился и работал на неполную ставку в двух местах. Однажды она стала рыться в моих вещах и нашла подборку журналов. Я никогда не забуду, что я почувствовал, когда вошел в квартиру и увидел их разбросанными по полу. Она стояла у окна, в ее глазах блестели праведные слезы, руки скрещены на груди, она смотрела на меня так, словно я какой-то псих.

Она попросила у меня объяснений, я попытался их дать, и с тех пор мы никогда не виделись.

Сюзен Бейкос
СЕКСУАЛЬНЫЕ ИЗВРАЩЕНИЯ

продолжение следует...