Остаток дороги я плохо помню. Никогда в жизни мне не было так страшно, как в это
время. Воображение у меня богатое, я во всех деталях представила себе, как в самолете
раздается оглушительный грохот, а потом все происходит, как в фильме катастроф:
горящие обломки, живые, полуживые и мертвые пассажиры, черный дым и все это плюхается
в родное с детства Черное море, чтобы бесследно исчезнуть в его глубинах.
Слабым утешением могло служить только то, что я всего этого кошмара все равно
бы не увидела, поскольку сумка с бомбой, ясен перец, была бы в самой непосредственной
близости от меня, так что мое бренное тело в первую долю секунды превратилось
бы в ничто.
Еще веселее был бы вариант, если бы мой ангел-хранитель не заинтересовался ларчиком-сувениром
и не стал бы его трогать вообще. Тогда мы бы радостно взлетели в воздух где-то
на подступах к Кемеру, и все бы долго ломали головы, к чему бы все это было.
Конечно, машина взрывается не так эффектно, как самолет, но шума, дыма и огня
тоже было бы вполне достаточно. И это было бы вообще обидно: предвкушать радости
отдыха в компании миллионера и так бесславно погибнуть от руки… Чьей, черт побери,
руки?
Как я ни ломала голову, никакой кандидатуры в мои убийцы, кроме Олега, не просматривалось.
Конечно, я знала, что мой, теперь уже навсегда экс-любовник, особой сентиментальностью
не отличается, а скорее склонен к жестким поступкам, но не до такой же степени!
И главное – за что? Я еще могла как-то понять высказанное им как-то милое пожелание
залить парочку-другую конкурентов цементом и утопить бочки в Финском заливе, но…
Но это были конкуренты! Даже если допустить, что я ему просто надоела, есть же
другие способы прекращения отношений. Если бы все взялись вот так мочить опостылевших
возлюбленных, то на земле очень скоро не осталось бы ни одного живого человека.
Да еще мочить с большими финансовыми затратами: деньги на билет в оба конца, съем
жилья, карманные средства…
Но если он все так задумал с самого начала, то зачем нужно было снимать апартаменты
на две недели? Деньги-то немалые, для меня, во всяком случае. Может быть, он просто
не знал, как скоро сумеет заставить меня сесть в самолет? Не случайно же обратный
билет был с открытой датой. Я же уложилась, как на весенне-полевых работах: трое
суток – и все готова. Впрочем, я всегда все делаю быстро: и увлекаюсь, и совершаю
глупости, и каюсь в содеянном.
А если бы слепая судьба не столкнула меня с Исмаил-беем? Думаю, меня ничто тогда
не спасло бы от гибели, и никто никогда не догадался бы, кто все это организовал.
Тем более, что администратор уже на том свете, а это была единственная ниточка,
которая вела к главному организатору всего этого шоу в воздухе.
А если этот Некто не поверит в реальность авиакатастрофы или у него имеются вполне
надежные источники правдивой информации? Тогда в задачке спрашивается: кто следующий
кандидат на переход в иной мир? Угадать, по-моему, можно с одного раза.
В общем, когда наша машина, проскочив по окраине Кемера, подкатила к какой-то
вилле, утопающей в зелени, я уже была на грани истерики. Между прочим, я по натуре
не слишком возбудимая, и нервничать обычно начинаю только тогда, когда чего-то
не понимаю. А в данном конкретном случае я не понимала ни-че-го. Вообще ничего.
Так что нервам, право же, было от чего разгуляться на всю катушку.
Но, выйдя из машины, я вдруг необъяснимым образом успокоилась. То ли воздух тут
был какой-то особенный, густо насыщенный ароматом цветов и недалекого моря. К
стеклянным дверям вели полукруглые белые мраморные ступени и – надо полагать,
как сверхпочетную гостью, - на верхней ступеньке меня ждал Исмаил-бей, как всегда
в белоснежном великолепии.
Я чуть не бросилась ему на шею, как к единственному близкому человеку, чуть ли
не родственнику и одумалась буквально в последнюю секунду. Не была уверена, что
он правильно оценит мой эмоциональный порыв.
-Обед ждет, Фэриде-ханум, - проговорил он, улыбаясь. – Все деловые разговоры –
только после обеда. Договорились?
Еще бы мы не договорились!
Беда была только в том, что есть мне не хотелось ни капельки. Аппетит словно напрочь
отбило. Так что я вяло поковыряла салат, съела пару кусочков мяса, запивая все
это полюбившимся мне красным вином. Исмаил-бей ни на чем не настаивал, он спокойно
вел светский разговор о погоде и природе, не отвлекаясь на мои ответы-междометья.
Но и затягивать трапезу не стал, явно понимая, что выговориться мне сейчас куда
важнее, чем наесться.
Так что минут двадцать спустя мы уже сидели на закрытой зеленью со всех сторон
веранде и пили кофе с чудесным ароматным арманьяком. То ли присутствие Исмаил-бея,
то ли этот самый арманьяк, но я немного успокоилась. Во всяком случае, меня больше
не преследовали яркие видения моей собственной мученической картины.
-Ну, так подведем предварительные итоги, Фэриде-ханум. Но прежде всего разрешите
официально пригласить вас быть гостьей на этой вилле. У вас будет половина этого
дома и, если не захотите, вы меня даже не увидите…
-Не думаю, чтобы у меня возникло такое желание, - мило улыбнулась я.
-Благодарю вас, Фэриде-ханум, - церемонно поклонился Исмаил бей. – Я на это очень
надеялся. И мне тем более приятно, что вы не разочаровали меня. Обещаю, вы о своем
решении не пожалеете. Сегодня, например, я хотел бы пригласить вас в казино. Любите
казино?
Я совершенно искренне расхохоталась:
-Помилуйте, Исмаил-бей, я такие заведения только в кино видела, да в книжках про
них читала. Как я могу любить их или не любить?
-В Москве нет казино?
-Думаю, есть, и не меньше, чем в Турции. Только я ни разу не переступала их порога.
Мне такие развлечения не по карману.
-Что ж, еще один довод в пользу казино. Новичкам всегда везет, примета такая.
-Пока я что-то особенного везения не вижу, - вздохнула я. – Повезло мне только
в том, что я познакомилась с вами, Исмаил-бей. Но крупно повезло. Думаю, иначе
меня уже и на свете-то не было бы.
-Не драматизируйте события, Фэриде-ханум. Честно говоря, я не понимаю, почему
банальная афера обставляется такими жестокими декорациями. Если бы не бдительность
Али…
-Какого Али?
-Он привез вас сюда. Это начальник моей охраны. Так вот, если бы не его бдительность,
у нас было бы три трупа, включая его собственный. Конечно, администратора нужно
было брать сразу после вашей с ним встречи. Но мы побоялись спугнуть заказчика
и в результате вообще упустили шанс. Теперь придется ждать его следующего шага.
Кому-то ведь он должен был передать полученные документы и алмазы. Но мы не нашли
посылку ни в его кабинете, ни в его доме, хотя он ресторана не покидал, это уж
мы на всякий случай проверили. Значит, убийца и посылку забрал.
-Да, дело осложняется…
-За границу бриллианты не попадут, я уже принял все меры, да к тому же дал всем
таможенным службам строжайший наказ: малейшее подозрение – и полный обыск.
-Какие меры, если не секрет?
-Для вас, конечно же, нет. Заменил алмазы их точными копиями, а оригиналы надежно
прибрал. А вот документы… Копии у меня, конечно, остались, теперь прикидываю,
кто может быть заинтересован в этой афере. Вообще у меня такое чувство, что кто-то
хочет ввести в этом городке свои порядки, а меня… ну, скажем, хорошенько потеснить.
Меня это не пугает, такие попытки уже были, но пока все-таки без убийств.
-Смахивает на почерк русских бизнесменов? – усмехнулась я.
-Боюсь, что да. Но не будем расстраиваться заранее. Посмотрим, что будет дальше.
А у вас Фэриде-ханум, сейчас будет очень важное дело: вас ждут парикмахер, маникюрша
и визажист. В казино вы пойдете уже турчанкой, а не славянкой. Пойдемте, покажу
вам ваши комнаты, а сам пока займусь другими неотложными делами. Жаль, что вы
так толком и не поели, но, думаю, после казино мы это наверстаем. Когда будем
отмечать ваш выигрыш.
-Или проигрыш, - здраво заметила я.
-Поверьте, вы выиграете. У меня предчувствие, а оно меня редко обманывает. То
есть практически никогда.
-Пари, что сейчас оно вас как раз и подводит.
-Согласен. Если вы выигрываете, с вас поцелуй.
-А если проиграю?
-Тогда с меня порция вашего любимого десерта – утешительный приз.
-Уговорили, - расхохоталась я. – Что ж, пойдем превращаться в турчанку.
То, что Исмаил-бей деликатно назвал «вашей половиной виллы» оказалось всего-навсего
дворцом среднего размера. С увитой зеленью террасы я попала в огромную комнату
– то ли холл, то ли гостиную, с очень симпатичным фонтаничком посередине, где
резвились золотые рыбки, а по стенам стояли диваны и низкие столики.
Ноги утопали в коврах не по щиколотку, а, по-моему, по колено. Из этой благодати
вели три двери: одна, куда я прежде всего сунула нос была входом в мини-кабинет:
специальный стол с компьютером, вращающееся кожаное кресло типа «президент» и
полки с книгами по стенам.
Вторая дверь вела то ли опять в гостиную, только значительно меньших размеров,
чем первая, то ли в будуар – помещение, о котором я много читала и часто видела
на экране, но в личной жизни как-то сталкиваться не приходилось. Третья же дверь
вела в мои сугубо личные апартаменты и сказать, что я обалдела, значит, ничего
не сказать.
И спальня в съемной квартире, и спальня в пентхаузе были, конечно, хороши. Но
это превосходило все, что я знаю о спальнях. Низкая белая кровать, накрытая вышитым
покрывалом сказочной красоты, туалетный столик с трюмо, на котором стояло все,
что только можно себе вообразить, огромный стенной зеркальный шкаф, куда горничная
с ходу начала развешивать мои жалкие тряпочки, извлеченные из сумки, при этом
горестно покачивала головой и кое-что откладывала в сторону. Хотелось бы думать
– просто погладить, а не сжечь, как нищенские обноски.
Из спальни стеклянная дверь вела на еще одну небольшую веранду, в ста метрах от
которой просматривались море и кусочек пляжа. И еще была неприметная дверь в ванную
комнату.
То есть это теоретически была ванная комната. Практически это было помещение с
небольшим плавательным бассейном и примерно такого же размера ванной-джакузи,
с душевой кабиной, отгороженной матовым стеклом, с умывальником, над котором висело
огромное зеркало, а на полочке и в многочисленных стенных шкафчиках находилось
столько флакончиков, баночек и тюбиков, что хватило бы на приличных размеров салон
красоты.
Остальные удобства были примерно в том же стиле – дворец Шемаханской царицы. Или
Шехерезады, кому что ближе. Даже пол здесь был застелен ковром, а не выложен плитками.
Были предусмотрены и специальная кушетка для массажа, и напольные весы, и даже
парикмахерское кресло на колесиках, которое пока было скромно задвинуто в уголок.
В общем, не хватало разве что специальной установки для педикюра, хотя кто его
знает, может быть, она при необходимости выдвигается непосредственно из стены.
Вместе с педикюршей.
Понять, за что мне выпало такое счастье, я была решительно не в состоянии. Всего
пару дней тому назад я, простая российская туристка, прилетела отдохнуть в не
самый большой и не самый дорогой городок Анталии. А попала – в тысяча второй сон
Шехерезады, хоть щипли себя, хоть не щипли.
Впрочем, расслабиться мне не дали. Тут же вошел какой-то молодой человек, весьма
приятный на вид, подкатил парикмахерское кресло к умывальнику и жестом предложил
мне присесть. Я и забыла на какое-то время, что мне предстоит смена имиджа, и
теперь мне стало безумно любопытно, что из этого получится.
В принципе, внешность у меня нормальная, но какая-то… неброская. Светло-русые
волосы, для которых в последнее время специально придумали какой-то супер-шампунь,
чтобы жидковатые, в общем-то, прядки приобрели хоть какой-то объем. Обычно я просто
распускаю волосы и оставляю их в покое – они там сами по себе немножко вьются,
а по торжественным случаям и на работу закалываю свою «гриву» на затылке. Что
оригинального можно сделать из такого исходного материала было непонятно, но жутко
интересно.
Молодой человек довольно долго ходил вокруг меня, приглядываясь и что-то прикидывая.
Наконец, видимо, на что-то решился, развернул меня спиной к умывальнику и приступил
к моему преображению. Сначала он вымыл мне голову, потом намазал их каким-то ароматным
белым кремом и жестами предложил посидеть спокойненько двадцать минут.
Чтобы я не особенно скучала, пришла молодая девушка с набором маникюрных инструментов
и занялась моими руками. Ну, это предупреждать вообще-то надо. Не помню, когда
я последний раз проделывала эту процедуру с помощью мастера, так что назвать свои
руки ухоженными, я бы не рискнула.
Но если маникюршу и удивило такое небрежное отношение к собственным рукам, то
она ничем своего удивления не выдала. Правда, в двадцать минут она не уложилась,
но это оказалось даже к лучшему.
Молодой человек снова развернул меня спиной к умывальнику и очень долго мыл мои
волосы какими-то невероятно ароматными шампунями. После чего снова намазал мне
голову каким-то составом, закутал ее пластиковым полотенцем и предложил, естественно,
жестами, вернуться к маникюрше.
Она закончила свое занятие как раз тогда, когда пришло время снимать с моей бестолковки
изрядно надоевший мне чехол. Что ж, руки она мне сделала просто фантастически
красивыми, можно было подумать, что последние десять лет я с утра до вечера занималась
исключительно маникюром.
Но вот когда парикмахер смыл состав с моей головы, я взглянула в зеркало и в ужасе
зажмурилась. Мое отражение продемонстрировало мне нечто сугубо лохматое и сугубо
темное, не цвета воронова крыла, конечно, но типа того. Что ж, теперь меня не
то что злоумышленники – мама родная не узнает. Сама же я просто закрыла глаза
и приготовилась к худшему.
Просидеть мне так пришлось довольно долго, мастер щелкал ножницами, ловко орудовал
расческой, жужжал какой то бритвой, снова щелкал ножницами, потом включил фен,
из чего я сделала вывод, что час «икс» вот-вот настанет.
-Готово, мэм, - произнес по-английски свою первую и последнюю фразу парикмахер
и скромненько отошел в сторону.
Я не без трепета открыла глаза. Так вот какая, Фэриде-ханум. Блестящая, живая
масса темно-каштановых волос, в которых как искорки вспыхивали тонкие рыжие прядки.
Это было даже не прическа, а Нечто, какой-то дорогой мех, струящийся вокруг лица
и мягко спускавшийся по шее. Волосы чуть-чуть не достигали плеч, а небрежно упавшие
на лоб пряди были вообще невероятно красивы. Как этому молодому человеку удалось
сделать ЭТО из исходного материала, понять не могу, но – удалось.
-Спасибо, - искренне сказала я тоже по-английски. – Это шедевр, вы настоящий мастер.
-Продержится неделю, - сообщил он мне с поклоном, и стал собирать инструменты.
Я попыталась слезть с кресла, но, как выяснилось, поторопилась. Пришла женщина
средних лет с небольшим баульчиком, разложила на подзеркальнике какие-то коробочки
и кисточки. Кресло от зеркала чуть-чуть отодвинули и девушка-маникюрша занялась
уже моими нижними конечностями, которые тоже были не слишком ухожены. Нет, педикюром
я занимаюсь регулярно, но тоже – только самостоятельно. Так что работенка бедной
девушке предстояла та еще.
А женщина занялась моим лицом. Сначала достала что-то, оказавшееся контактными
линзами и показала мне, как ими пользоваться. В общем, довольно просто, если приноровиться.
В результате из зеркала на меня глянула темноглазая брюнетка, не имевшая практически
ничего общего с моей прежней персоной.
Для начала на это новое лицо наложили какую-то маску и предложили спокойно полежать
минут десять. После чего маску сняли и дальше я просто довольно долго, сидела
с закрытыми глазами ощущая прикосновения к своему лицу кисточек, пуховок, тампонов
и даже каких-то щипчиков. По моим догадкам, щипчиками мне создавали идеальные
брови, а еще какие-то действия знаменовали собой наращивание ресниц. Если честно,
мне было безумно интересно, что получится в результате всех этих манипуляция.
Наконец с меня сняли все простынки и пеньюары, педикюрша закончила лакировать
ногти и с поклоном удалилась. Я посмотрела на себя в зеркало и ахнула: передо
мной, с той стороны стекла, сидела настоящая красавица. Маскировка удалась на
славу: я сама себя не узнавала. Конечно, на этом незнакомом лице был абсолютно
мой нос, линия щеки ничуть не изменилась, подбородок остался прежним, равно как
и рот.
Возможно, все дело было только в том, что вместо привычных серых на меня смотрели
темно-карие глаза, обрамленные длинными, пушистыми ресницами. Или брови, которые
ровными дугами обрамляли эти глаза. Или чуть более смуглая, чем обычно, кожа.
Или чуть-чуть более пухлые губы, умело подведенные и подкрашенные. Но все равно
это была совершенно другая женщина. Я ее не знала, я ее даже немного побаивалась.
К тому же, у такой женщины и манеры должны быть соответствующие, но какие? Это
я могла определить только экспериментальным путем.
Как во сне, я вышла сначала в спальню, где прилипла к зеркалу во всю стену. Из
этого сомнамбулического состояния меня вывела горничная, которая жестами предложила
мне переодеться. Все необходимое было уже разложено на кровати: длинное шелковое
платье и шелковый же шарф, тоже очень длинный. Все это было выдержано в бежево-коричневых-золотистых
тонах, и выглядело, как бальное платье для Золушки. Кстати, туфельки там тоже
были, только не хрустальные, а кожаные – бронзового цвета босоножки на высоченном
тонком каблуке и какими-то очень длинными шнурками.
Горничная помогла мне облачиться во все это великолепие. «Шнурки» оказались лямками,
которые перекрещивались несколько раз над щиколоткой и там завязывались идеальным
бантом. А шарф, оказывается, набрасывался на голову так, что один конец свисал
за спиной, а второй, наоборот, оставался на груди. Возможно, женщины из высшего
турецкого общества именно так и одеваются, не знаю. Исмаил-бею виднее.
А пока мне потихонечку стало ясно, как должна двигаться такая женщина, как она
обязана говорить, сидеть, курить и даже кокетничать. Помог мне в этом, конечно,
наряд, который смело можно было считать маскарадным. А поскольку это уже было
что-то из театральной области, а в любой женщине, как известно, есть нечто от
артистки (точнее, в душе мы все – великие актрисы), то понимание манер было не
слишком сложным. Впрочем, если я и сделаю что-то не так на первых порах, надеюсь,
Исмаил-бей не оставит меня в беде без своей поддержки.
Телепатия, видимо, существует, потому что именно в этот момент в дверь постучали
и на пороге возник Исмаил-бей собственной персоной. Если он и испытал некоторое
потрясение, то вполне умело это скрыл, зато явно остался доволен.
-Ну вот, Фэриде-ханум, теперь вы можете спокойно наслаждаться жизнью. Только учтите,
без охраны я вас никуда не выпущу: такую красавицу украдут немедленно. Ну как,
готовы развлечься в моем обществе в казино?
-Так точно! – шутливо отрапортовала я.
-А главное-то я и забыл! – хлопнул себя по лбу Исмаил-бей. – Склероз, извините
великодушно. Сюда нужны еще драгоценности.
Представить себе мою бижутерию на этом фоне было довольно забавно, о чем я тут
же и доложила. Исмаил-бей досадливо поморщился:
-Я же сказал: драгоценности. Серьги и пара колец, как минимум. Может быть, еще
и браслет. Вы что, вообще драгоценности не носите?
-Смотря, что считать драгоценностями, - отозвалась я. – По-вашему серебряное кольцо,
точнее, перстень с топазом – это драгоценность? Или серебряный же браслет с непонятно
какими камнями?
-Это, безусловно, украшения, но… Неужели у вас нет даже пары сережек?
-У меня уши не проколоты, - сказала я, совершенно подавленная.
Вот так всегда. Обязательно что-то должно пройти мимо меня. Тысячу лет собиралась
проколоть уши, да все как-то недосуг было. Теперь останусь без серег. Хотя, с
другой стороны, нельзя же иметь все сразу. Ну, не бывает так, вот и все.
-Значит, клипсы. В любом случае до казино нам придется кое-куда заехать. Вам понравится,
я уверен.
-Куда? – со жгучим любопытством спросила я.
-Увидите. Очень скоро. Будет такой маленький сюрприз.
Удивительное дело: в совершенно новом прикиде я чувствовала себя вполне нормально
и естественно. Даже туфли – моя вечная головная боль – сидели, как влитые, не
жали и не терли. А длинные платья я всегда любила, ходить в них умела, так что
к машине из дверей виллы я выплыла аки лебедь. Только не белый а золотисто-коричневый.
В машине Исмаил-бей сел не на переднее сидение, а рядом со мной. И тут же нахмурился.
-Что-то не так, Исмаил-бей? – робко спросила я. – Не соответствую, да?
-Все так, кроме сумки. Сумочка ваша, не соответствует остальному. Она была очень
хороша в руках у Виктории-ханум, но для моей родственницы…
Он отдал какое-то короткое приказание шоферу и мы поехали по направлению к городу.
-И кем же я прихожусь вам, Исмаил-бей? – не без кокетства спросила я.
-Думаю, троюродной сестрой, - сообщил он мне, немного подумав. – Это такое дальнее
родство, что, собственно, ни к чему и не обязывает.
Фраза была довольно многозначительной, и я решила на нее не отвечать. Пропустила,
так сказать, свой ход и стала смотреть в окно, любоваться пейзажем, благо возможностей
для этого было предостаточно. Вечер уже начинался, народу на улице заметно прибавилось,
но теперь мне уже не удастся так же беззаботно фланировать в толпе, не привлекая
к себе никакого внимания. Оказывается, роскошь и свобода плохо совмещаются, кто
бы мог подумать.
-А ведь за вами тут наблюдали чуть ли не с первого дня, Фэриде-ханум, - внезапно
сказал Исмаил-бей. – Мои люди нашли в квартире убитого администратора довольно
большую коллекцию ваших фотографий. На улице, на пляже, за столиком его ресторана,
на почте. И ,самое интересное, – снимало вас несколько человек, по крайней мере,
двое. Мои люди проверили все пункты проявки пленок и обнаружили занятную вещь:
сегодня кто-то сдал в проявку пленку, где вас фотографировали вплоть до посадки
в самолет, после чего пулей помчались делать снимки. Довольно глупо с их стороны,
можно было все то же самое сделать непосредственно в Анталии, но тогда они теряли
время.
-И кто это был? – полюбопытствовала я.
-Узнаем, как только заказчик явится за пленками. Заодно я приказал проследить,
кому он их отдаст. Это ведь явный отчет для заказчика, исполнитель своими глазами
видел, как вы сели в самолет.
-И своими ушами слышал, как самолет разбился, - не без сарказма сказала я.
-Между прочим, мне важно, чтобы об этом говорили только в Анталии. Ни остальная
Турция, ни кто-либо за ее пределами об этом и понятия не имеет. И если я не ошибся
в своих расчетах, через несколько часов что-то произойдет. Во всяком случае, ваш
знакомый Алексей сегодня развил какую-то совершенно сумасшедшую деятельность,
носится по городу, встречается с самой разнообразной публикой. Некоторые встречи
мне объяснить трудно. Например, вот эту.
Он достал пачку фотографий и предъявил мне одну из них. На снимке Алексей за столиком
какого-то кафе беседовал с мужчиной неопределенной внешности. Но мне показалось,
что где-то я эту личность уже видела.
-Лицо вроде знакомое, а вспомнить не могу, - сказала я, возвращая фотографию.
-Ваш бывший сосед по лестничной площадке, - любезно пояснил мне Исмаил-бей. –
Мне до сих пор не удалось выяснить, кто он такой и чем занимается. По документам
– обычный турист, виза получена при прилете в Анталию, квартиру ему рекомендовали
в туристическом агентстве. Он почему-то настаивал именно на квартире, а не на
гостинице. У нас это не так часто бывает. Только в случаях, если что-то надо скрыть.
-Но для нас Олег тоже снял квартиру, - пожала я плечами.
-Насколько я понял ситуацию, ваш э-э-… друг женат. Ему лишняя реклама тоже была
ни к чему.
-Логично, - согласилась я. – Но я вот сейчас подумала, что сняли именно квартиру
не только для этого. Олегу не нужно было, чтобы у меня появились новые знакомые,
а в гостинице этого не избежать. Не мог же он предположить, что я познакомлюсь
с вами и весь сценарий пойдет насмарку. А все, судя по всему, было продумано очень
тщательно. Интересно, когда он задумал мое убийство: во время очередной встречи
со мной или в промежутке?
На сей раз при мысли об Олеге у меня возникло не чувство страха, а обыкновенная
здоровая злость. И это было намного лучше, чем рефлексировать и причитать. Когда
найду способ достойно рассчитаться – обязательно это сделаю. Месть – это блюдо,
которое нужно вкушать в остывшем состоянии. Тогда оно наиболее лакомо.
В этот момент машина остановилась. Куда-то мы уже приехали, кажется.
-Прошу, Фэриде-ханум, - учтиво открыл мне дверь Исмаил-бей. – Сейчас мы быстро
устраним все мелкие недостатки.
Оказывается, меня привезли в ювелирный магазин, причем судя по обстановке, не
из дешевых. Народу в нем не было, но как только мы вошли, откуда-то набежала целая
толпа продавцов, которые, узнав Исмаил-бея, по-моему, порядком струхнули. Во всяком
случае, через минуту в залу вышел, судя по всему, сам хозяин заведения: вполне
европейской внешности человек, но с сугубо восточными манерами. Исмаил-бею он
поклонился чуть ли не в пояс, в мою же сторону был отвешен лишь какой-то намек
на поклон.
Исмаил-бей заговорил по-турецки, так что я временно из процесса общения выпала.
Но по немногим попадавшимся знакомым словам могла догадаться, что идет обычная
преамбула: как дела, как дети, как бизнес. Я тем временем осматривалась: по-моему,
здесь можно было украсить все гаремы всего Ближнего Востока, да и на Средний бы
еще осталось. Витрины сверкали совершенно сумасшедшим блеском, напрочь отшибая
возможность соображать.
Тем временем, нам принесли чай в крохотных чашечках и какие-то сладости. Ну, значит
пошел второй этап: теперь хозяин будет осторожно выяснять, что гостю угодно. Я
не ошиблась хотя бы потому, что разговор перешел на английский язык, так что тут
я уже могла и поучаствовать. Но могла и помолчать.
-Моя кузина, Фэриде-ханум, приехала из Англии, - начал Исмаил-бей. – Возможно,
мы здесь решим проблему ее замужества. Но эта легкомысленная девушка оставила
дома все свои более или менее приличные украшения, а те, что привезла, только
на пляж и надевать. Я надеюсь, мы можем у вас решить эту проблему?
-Разумеется, - расплылся в улыбке хозяин. – Все, что только пожелает уважаемая
ханум. Начнем с сережек?
-У уважаемой ханум, оказывается, уши не проколоты! – с несколько наигранным возмущением
отозвался Исмаил-бей. – О чем думала ее мать! Ох, уж эти западные причуды! Покажите
нам для начала кольца, мне хотелось бы выбрать парочку не слишком броских.
Что ж, один из продавцов принес целый поднос с этими самыми кольцами. Вообще-то
я не слишком люблю золото, предпочитаю серебро, но, похоже, моего мнения на сей
раз никто спрашивать не собирался, во всяком случае в процессе первичного отбора.
Я не ошиблась: с подноса были отложены несколько колец, потом принесли второй,
потом третий. На Востоке торопиться не любят. Потом ту же процедуру повторили
с браслетами. Я даже притомилась немножко от всего этого блеска и сияния. Наконец,
процесс пошел веселее:
-Выбирайте, Фэриде-ханум, - любезно предложил мне Исмаил-бей, пододвинув ко мне
поднос с побрякушками, прошедшими первый тур. – Все, что хотите, в любых количествах.
Сказать, что мне было неловко – значит, ничего не сказать. За всю мою жизнь было
два или три раза, когда мне дарили ювелирные украшения, и все эти случаи касались
сугубо семейных праздников: прабабушкино колечко на совершеннолетие, бабушкино
кольцо к двадцати пяти годам. Ну, обручальное, конечно. И опять же это все были
близкие люди, а тут – совершенно посторонний мужик. Но я прекрасно понимала, что
возражать Исмаил-бею не буду никогда, теперь я слишком к нему привязана всеми
произошедшими криминальными фокусами.
-Вот это, пожалуй, - показала я на колечко из белого и желтого золота с маленьким
бриллиантом. – И вот это.
Второе кольцо было побогаче на вид, но блистал в нем не алмаз, а топаз – мой любимый
камень. Дымчатый топаз в филигранной золотой оправе.
-У ханум изысканный вкус! – восхитился хозяин магазина. – Осмелюсь предложить
к этому браслет с топазами, получится просто восхитительно.
-Примерьте, Фэриде-ханум, - предложил Исмаил-бей. – Вкус у вас действительно хороший,
мне нравится.
Кольцо с топазом оказалось чуть великовато, но хозяин замахал руками, затарахтел
что-то по-турецки и один из продавцов понесся куда-то с этим кольцом.
-Десять минут, уважаемая ханум, - обратился ко мне хозяин. – Через десять минут
кольцо будет нужного размера. Не угодно еще чаю? Или хотите посмотреть какие-нибудь
безделушки?
-Кстати о безделушках, - прервал его Исмаил-бей, - нужна еще сумочка. В ансамбль,
с бриллиантовой крошкой. Есть такая?
-Конечно!
-Покажите.
В общем, из магазина я вышла, как почти приличная восточная женщина: с браслетом
и кольцами. Сумочка идеально подходила к ансамблю, но меня страшно занимала мысль,
что я с ней буду делать в Москве, если вообще, конечно, туда когда-нибудь попаду.
Но первое испытание нового образа я, кажется, выдержала: русскую во мне даже не
заподозрили. Исмаил-бей охотно это подтвердил. Я уже почти не нервничала, понимая,
что в казино мне встреча с кем-то знакомым вряд ли грозит, и что по-русски мне
там разговаривать тем более не придется.
Не могу сказать, что испытала потрясение, впервые в жизни переступив порог «злачного
заведения». Скорее испытала чувство «дежа вю» - в кинофильмах казино особенно
в последнее время мелькают с завидной регулярностью. Приглушенный свет, тихая
музыка, тихие разговоры, длинноногая девица в униформе, которая тут же подскочила
к нам с подносом, на котором стояли бокалы. Исмаил-бей покачал головой и девица
испарилась. Зато появился высокий и представительный мужчина, который склонился
в поклоне и произнес какую-то длинную и, по-моему, высокопарную фразу.
-Моя спутница не говорит по-турецки, - усмехнулся в ответ Исмаил-бей.
Говорил он, естественно, по-английски, значит, если я правильно поняла правила
игры, тут мне говорить разрешалось. Редко и по делу.
-Наше казино просто осчастливлено вашим присутствием, уважаемая ханум, - тут же
перешел на английский мужчина, по-видимому, управляющий. – Позвольте предложить
вам несколько призовых фишек – подарок от заведения.
Я нерешительно посмотрела на Исмаила-бея: что делать?
-Благодарю вас, Рашид-бей, - сказал тот. – Но уважаемая ханум впервые в казино,
так что мы хотели бы проверить теорию новичков. Фишки, конечно, принимаем с благодарностью,
но ханум купит и свои.
-Конечно, конечно! – с восторженным энтузиазмом откликнулся управляющий. – Все,
что вам будет угодно приказать, Исмаил-бей.
-Фэриде-ханум, - обратился ко мне Исмаил-бей, - вот тут вам придется немного потратиться
самой. Я столько раз играл в самых разных казино, что за новичка не сойду никоим
образом. Равно как и мои деньги.
Восторга у меня такой поворот событий не вызвал: собственных денег было мучительно
жалко. Но я довольно резко себя одернула: живу, как принцесса, меня обвешивают
ювелирными украшениями, кормят сказочными деликатесами, возят на машине – и все
это бесплатно. Элементарная справедливость требовала, чтобы я хоть на что-то потратилась
сама.
-А куда надо платить? – спросила я, вынимая стодолларовую бумажку. – Или еще нужно
поменять деньги на местную валюту?
-Вам – не нужно, - усмехнулся Исмаил-бей и что-то сказал управляющему. По-видимому,
давал инструкции.
Управляющий очень резво выхватил купюру у меня из рук, сказал, что сейчас сам
все организует в лучшем виде, а нас просит только подождать пару секунд. Действительно,
вернулся он мгновенно со стопкой каких-то пластмассовых карточек и с поклоном
передал их мне.
-Во что хочет играть уважаемая ханум?
-В рулетку, - ответила я, не задумываясь.
Думать было особенно не о чем. Я не знала правил ни единой карточной игры, кроме,
разве, подкидного дурака, и к карточным столам мне вообще подходить было незачем.
Значит, оставалась рулетка, не игральные же автоматы, в конце концов.
Вокруг стола с рулеткой было довольно много народа, но для нас места нашлись мгновенно.
Я положила стопку фишек по левую руку от себя, справа пристроила свою роскошную
сумочку – именно так вела себя выхоленная и разодетая дама по другую сторону стола.
И стала ждать начала шоу.
Когда предложили делать ставки, я уже не колебалась. Свой внутренний голос я слышу
крайне редко, он у меня очень застенчивый и, как правило, молчит, даже если его
о чем-то спрашивают. Но тут он проявил себя во всей красе и, подчиняясь ему, я
поставила всю стопку фишек, кроме одной, на черный квадрат стола с цифрой тринадцать.
-Вы уверены, Фэриде-ханум? – с удивлением спросил Исмаил-бей.
-Абсолютно! – отрезала я.
Шарик весело запрыгал по пологому кругу, постепенно замедляя ход. Вокруг стола
воцарилась абсолютная тишина, нарушал которую только этот веселый металлический
стук. Поколебавшись немного на финише, шарик как-то лениво вкатился в избранный
им лоточек и там замер.
-Тринадцать черный! – провозгласил крупье по-английски и придвинул ко мне довольно
значительное количество фишек других игроков.
Храбро-то храбро, но возле себя я все-таки оставила фишек ровно на сто долларов.
А остальную внушительную стопку снова водрузила на тот же квадрат. На сей раз
никаких комментариев со стороны Исмаил-бея не последовало. Он только весело подмигнул
мне, когда шарик… снова вкатился в ту же лунку. Я опять выиграла!
-Еще? – спросил Исмаил-бей.
С тупой уверенностью, которой за собой раньше не знала, я проделала ту же процедуру
в третий раз. «Страховочные фишки» я тоже оставила возле себя. И затаила дыхание.
-Тринадцать черный! – с некоторым оттенком отчаяния в голосе объявил крупье.
После этого возникла некоторая пауза: крупье поменяли. Я прислушалась к своему
внутреннему голосу и поняла, что полоса фарта закончилась и нужно достойно выйти
из игры. Собрать все выигранное и убраться отсюда как можно скорее, было не совсем
этично, с моей точки зрения. Поэтому я поставила на тот же квадрат только «резервные
фишки», твердо решив с остальным выигрышем не расставаться. Новый крупье запустил
волчок, шарик заскакал и…
-Семнадцать красное! – с торжеством объявил крупье.
Что и требовалось доказать. И вот тут я и решила остановиться. Свято верю в то,
что нельзя жадничать, искушать судьбу или подталкивать ее в спину. К тому же я
понимала, что выиграла совершенно сумасшедшие для меня деньги, причем выиграла
сама. Исмаил-бей на это развлечение не потратил ни цента, так что я, не угрызаясь
совестью, могла считать их действительно своими. Голова у меня слегка кружилась,
как после бокала шампанского, я повернулась к Исмаил-бею и сказала:
-Спасибо, Исмаил-бей. Я наигралась. Что тут дальше делается по правилам?
Оказывается, по правилам здешнего хорошего тона одну-две фишки нужно оставить
крупье – вроде чаевых. Я обеспокоилась, что чаевые-то нынешний крупье как бы не
заслужил, при нем я проиграла, но Исмаил-бей быстро меня успокоил, сказав, что
тут царит демократия и справедливость, все чаевые сваливаются в так сказать, «общий
котел», а потом, после закрытия казино делятся на всех поровну.
Ну, и слава богу, меня это уже ни с какой стороны не касалось. Так что я необходимые
чаевые оставила, собрала, точнее мне помогли собрать на специальный поднос выигранные
мною фишки и я в сопровождении Исмаил-бея отправилась к кассе.
Выиграла я, оказывается, пятьдесят тысяч с мелочью. «Мелочь» составляла почти
триста долларов и меня почему-то доконало именно это. Пятьдесят кусков я просто
не воспринимала, я такими категориями денежных сумм сроду не оперировала, и понимала
только, что, вложив в игру сто кровных долларов, я эту сумму утроила.
Эти купюры я пристроила в сумочку, а вот как распорядиться буквально свалившимся
на меня богатстве в физическом смысле, не знала. Пакет получился довольно внушительный:
в карман не положишь, за пазуху не засунешь. Я с надеждой посмотрела на Исмаил-бея:
может быть, он что-нибудь придумает.
-У вас же есть кредитная карта, - спокойно сказал он. – Давайте я все устрою.
А вы подождите меня вот тут, под пальмочкой.
-Увы, - вздохнула я, - кредитную карточку, как в
Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его в свой блог - как HTML.
