Моя мама любит Старый Новый год. Ночь с 31-го на 1-е она вежливо
терпит. Я с ней полностью солидарна. Оливье, ясен перец, моветон, а увядающий
лоск на "шубе" радует так же мало, как и неторопливые завывания очередной
Песни года. Так и повелось, что сам Новый год я встречаю, где придется, утаптывая
зевки в шампанском, а уж Старый Новый - как мне захочется.
В этом году и Вичка, и Юлька наконец-то согласились с моими идеями. Дружим мы
еще со школы, но видимся крайне редко. Тут автор решительно задвигает клавиатуру,
мужественно прикусывает губы и долго отрешенно смотрит вдаль. Портрет идеальной
дружбы налицо!
Собирались мы у Вички. Оно и понятно. Уже больше года она зудела, доставая нас
по всем имеющимся телефонам, в гости звала. Дело в том, что Виктория наша решила
сходить замуж. И сделала это удачно по всем статьям. Муж бизнесмен, квартира, загородный
дом с оранжереей, личное Вичкино авто, а уж сколько на ней злата-серебра понавешено!
Ну, тут, может, моя фантазия и разыгралась, но уж очень убедительно она гремела
всем своим добром в трубку. С великим трудом я отыскала Юльку. Телефоны она теряет,
с квартир уезжает, мама ее с трудом вспоминает кто это. Но нашла!
13 января вечером я нервно перетаптывалась у подъезда Вичкиного дома. Вичка вскользь
заметила нам, что у нее "пентхаус", из чего я сделала вывод, что квартира
на последнем этаже. Номер квартиры она сообщить отказалась, мотивируя это тем,
что "швейцар проводит". Наконец-то появилась Юлька и мы еще с минуту
целовались-обнимались, исподтишка разглядывая друг друга, потом еще за пару минут
наскоро обсудили Вичку, похихикали над "пентхаусом" и "швейцаром"
и весело рванули дверь. Дверь никак не отреагировала на наше веселье. Мы рванули
еще раз. Ничего. Юлька наморщила лоб и выдала целую кучу идей: подъезд запирается,
здесь есть код и здесь есть домофон. Я для верности рванула дверь еще раз, и она
распахнулась. Передо мной стоял высокий парень в камуфляже. Я посторонилась, отодвигая
Юльку, давая ему пройти, но он никуда не шел, а внезапно улыбнулся до ушей и пропел:
- Вы к Виктории Николаевне в гости?
Не сразу сообразив, кто такая Виктория Николаевна, мы на всякий случай кивнули.
- Ну, так я вас провожу, - еще шире улыбнулся он.
Мы шагнули в просторный светлый холл. Юлька начала нервно дергать меня за рукав,
усиленно вращая глазами, и всячески привлекая мое внимание к полу. На полу лежал
ковер. Бежевый. Как они его чистят, не понимаю. Обойти ковер было невозможно и
мы, сжав зубы, на цыпочках пошагали прямо по этой бежевой красоте. Парень привел
нас к лифту, этакой небольшой площадке для бальных танцев, нажал там кучу кнопок
и снова пропел, уже в стену:
- Виктория Николаевна, это Миша. К вам ваши гостьи.
Кнопка на стене фыркнула, и мы поняли, что это Вичка.
Вичка всегда любила эффекты. Еще в пятом классе она забралась на дерево, которое
упиралось ветками в окна нашего кабинета и на середине урока "впорхнула".
Учительница была в обмороке, мы в восторге.
Мы выросли, даже местами состарились, и разучились радоваться чужим успехам. Так
что, когда распахнулись двери лифта, наши мордахи отреагировали неадекватно: моя
скукожилась налево, Юлькина направо и только лучезарный Миша сиял и обалдевал.
Обалдеть было от чего.
Наша Викуша постаралась, облачилась в ярко-синее блестящее платье. Платье было
суперкороткое, что должно было указать, что все проблемы с перепадами веса, так
мучавшие Вику в студенческие годы, были решены. Вырез платья обрамляли синие перья,
гордо устремившиеся к самой макушке, на которой была лихо заломлена диадема, нагло
и вызывающе переливаясь всеми миллионами Вичкиного супруга. Каблуки уравняли нашу
с Вичкой природную разницу, а протянутые нам кольца с небольшим вкраплением рук,
отбросили нас с Юлькой в такую дальнюю касту, что захотелось завыть, спрятаться,
на худой конец, пасть ниц. Мы завизжали, захрюкали и, под мелодичный шум отъезжающего
Мишы, размазали помаду друг другу по ушам.
В рамках моднейших концепций Вичка не стала сооружать советское застолье. Вокруг
удобнейшего полосатого дивана были расставлены деликатесы и напитки. Первые полчаса
мы только чавкали, глотали, чокались. Мы - это мы с Юлькой. Вичка же примостилась
напротив на небольшом диванчике. Я до сих пор подозреваю, что это и было то самое
"канапе". Заглотав штук двадцать канапе (ну, не диванов, конечно), я
решила передохнуть и потянулась глазами к Вичке:
- Ну, как ты? - Задала я крайне дурацкий вопрос.
Мужественно сжав зубы, я приготовилась к рассказам о бесконечных Канарах, несвежих
устрицах, выходящих из моды коктейльных платьях и прочей миллионерской чепухе.
Поэтому, когда Вичка открыла рот и поведала нам свою скорбную историю, я была,
мягко говоря, не готова.
Вичка смахнула слезу с глазного татуажа и прошептала:
- Девочки, Жора - монстр!
Юлька уронила бутерброд (ох, простите, канапе!) на колени и деликатно поинтересовалась:
- А кто такой Жора?
Вичка вскинулась:
- Это же мой муж!!!
- Ну, да, да, - ушла в тень Юлька, увлекаясь паштетом.
Вичка продолжила:
- Девочки, он меня мучает. Вот за все это, - здесь отработанным театральным жестом
Вичка обвела нехилую обстановочку гостиной, - я плачу такую цену!!!
Пара громких всхлипов заставили нас с Юлькой отвлечься от десерта, подползти к
канапе и порыдать вместе с Вичкой. Из этой дружественной процедуры я извлекла,
что тушь у Юльки такая же плохая, как и моя. Макияж поправлять было некогда, потому
как Вичку понесло. Больше часа она жаловалась на своего Жору. С каждой минутой
мне становилось все совестнее. А я-то думала, что Викуля наша - типичная новая
русская, а тут такие проблемы!!! Жора ее полностью содержал, но работать не давал.
Устраивал сцены и бил дорогую посуду. Все хозяйство висело на нашей Вичке, от
плиты она не отходила (тут я покраснела и положила обратно на блюдо надкушенный
пирожок), он даже стиральную машину ей не покупал, гад! Подруг заводить не позволял
и общаться с людьми тоже. Ревновал безо всякого повода, даже к собственной теще,
в смысле Викиной маме, которую, кстати, ненавидел редкой ненавистью. Развестись
Вичка с ним не могла, потому как обещал найти и убить и ее, и всю ее семью.
- А он может, - ревела Вичка уже в полный голос, - он же ЖОРА!
Нам стало страшно.
- Вик, а как же мы? - неуверенно промямлила я. - Если дружиться ни с кем не разрешает.
А как придет сейчас ненароком?
Вичка устало улыбнулась и утерла каменьями слезы.
- Он уехал в Питер, на три дня. И там, девочки, я подозреваю, даже нет, уверенна,
там у него краля!
Вика снова зарыдала, мы уныло замолчали. Что тут скажешь. Все понятно, раз такой
монстр, так должна быть и краля.
- А у меня, девчонки, все хорошо, - совершенно не в тему бодро заявила Юлька.
Подобная бестактность нашей Юлии была свойственна. Три года назад меня покинул
муж. Юлька притащила меня - одну сплошную слезу, в парикмахерскую менять имидж
в целях снятия стресса. Когда хорошенькая белобрысая парикмахерша отгрызла половину
моих мышиных волос, Юлька с соседнего кресла помахала в ее сторону руками и громким
шепотом сообщила:
- Это она и есть! - в ответ на мою безмолвную просьбу объясниться, она добавила.
- Та зараза, к которой твой Женя ушел.
С обгрызенной наполовину головой я проходила еще неделю, а с Юлькой месяц не разговаривала.
Сейчас же она вместо того, чтобы пригреть убитую горем Вичку на своей шикарной
груди (кому-то фигура, а кому-то голова!). Вместо этого, она отхлебнула шампанского
и радостно продолжила:
- Я продюсера отхватила. Настоящего. Теперь пою.
Мы заметно заскучали. Поет Юля у нас с третьего класса. Тогда ее прилюдно не взяли
в хор и назло учителю музыки она начала петь на переменах возле учительской. Проникновенное
завывание "крыла-а-а-а-атые качели" тронуло даже директора, и он приказал
включить Юлю в хор. Пользу от этого осознали только в восьмом классе, когда у
Юльки начала расти ее знаменитая грудь. Юльку тут же достали из третьего табуреточного
ряда и произвели в солистки. Что пела Юлька, никого не волновало - грудь пела
за нее. Не обделенные эстетическим вкусом проверяющие и "другие официальные
лица" очень полюбили выступления хора и Юлькиной груди. Школу Юлька закончила
с серебряной медалью, не сдав ни одного экзамена, кроме алгебры, на которой позорно
провалилась. Наша математичка была дамой строгих принципов.
Потом Юлька пыталась петь и в институте, но там грудей уже хватало и требовался
голос. Так что Юлька заткнулась и надолго. И вот опять. Оглянувшись по углам,
Юлька наклонилась к нам и прошелестела имя своего продюсера. Имя впечатлило.
- Мы заключили контракт на три года, - щебетала наша певунья, - уже и клип сняли.
Деньги так и сыплются. Машину сменила, скоро переезжать буду.
- К нему? - саркастически поинтересовалась я. В Юлькины метаморфозы верилось слабо.
Машину она сменила, а тушь течет. И ботиночки эти я еще в позатом году на ней
видела.
- Не, сама квартиру куплю, - безмятежно поведала Юлька, - буду финансового независима,
а то вон, - тут она мотнула головой в Вичкину сторону, - сидит у мужика за пазухой,
а что толку?
Вичка хотела что-то ответить, а я Юльку по-отечески пожурить, но всех нас отвлек
шум в прихожей и веселый голос:
- Вичёк! Это мы с мамой!
Я застыла, Юлька сорвалась с дивана и заметалась по комнате. Вичка рухнула на
спинку, стеная:
- Поздно, девочки, это он!
Веселый голос неумолимо приближался:
- А я на денек пораньше вырвался, на обратном пути и маму прихватил, думаю, всё
Вичку моему веселее, что целый день одна сидит! Киска, ты где, ау!
На этих словах в комнату заглянула кудрявая голова с сияющими глазами. Почему-то
я представляла Жору лицом явно выраженной национальности, иссиня-черную небритость
и золотые зубы лет шестидесяти. Жизнерадостный мужчина лет 35 появился на пороге
уже целиком и втащил за собой букет цветов, замотанный по зимнему времени в кучу
оберток.
- О! Да тут гости!
"Издевается", - подумали мы с Юлькой.
-Вичёк, а что ж ты меня не предупредила, я бы что-то по-быстренькому сварганил.
Вертуны, помнишь, тебе понравились, или грибочки маринованные. Девчонки, давайте
знакомится. Я Юра, но Вике больше нравится Жора почему-то.
Мы что-то вежливо пробормотали в ответ и начали собираться.
- Девочки, не уходите, - всполошился он, - я сейчас быстренько шашлычки в электро-гриле
организую. Щас, только в душ и шмотки в стиралку кину, с дороги я.
- А я предлагала тебе у меня поесть, чего не стал? - раздался еще один новый голос.
Я медленно повернулась, все еще находясь в шоке, мало нам этого терзателя, так
он еще и маман свою приволок. Но к моему полному изумлению, я увидела Лидию Алексеевну,
Викину маму, которую знала, разумеется, еще со школы.
- Мама, - завопил Юра-Жора, - ну, что вы! Я вас сам сейчас накормлю, получше всяких
ресторанов!
Лидия Алексеевна выглядела лет на 15 моложе, чем в нашу последнюю встречу и, судя
по всему, в отличие от Вички была вполне довольна жизнью.
- Девочки, ну, наконец-то, добрались до нас, - она присела рядом со мной. - А
то эта моя затворница никуда не выходит. Сколько раз ее Юрочка на работу гнал,
и то предлагал, и другое - не идет! И по курортам возит, с друзьями знакомит,
а она только сериалы глотает. Вот вы ей скажите, что это такое - молодой девке
дома запираться!
Мы с Юлькой, уже не в силах сдерживать смех, начали медленно, но верно продираться
к двери. Вика нас не удерживала. Ее роковой злодей разрывался между нею: "Солнышко,
а что ты бледненькая такая? Давай какао тебе сделаю. Опять ничего не кушала? Сейчас
погулять пойдем, по снежочку, топ-топ…" и нами: "Девочки, только честно-честно
мне обещайте, что будете заходить, а лучше давайте все вместе куда-нибудь сходим,
а? А летом махнем на байдарках давайте?".
Заснеженная улица минут пять терпела наш гомерический хохот. Мы, пошатываясь,
брели между сугробов и Юлька, не выдержав хэппи энда и количества дармовой выпивки,
уселась прямо в снег.
Я плюхнулась рядом и мы с упоением начали передразнивать несчастную Вичку, ее
сверхактивного супруга и заботливую маму.
- Девочки, он мне даже стиральную машину не покупает, все своими руками, - слепив
из губ элегантный бантик, канючила Юлька.
- Ща, я только вещи в стиралку брошу! - Басила я. - Может, к соседям пошел постирать?
Вволю поглумившись, мы поднялись, отряхнулись и в ожидании уставились друг на
друга. Повисла нелепая пауза.
- Ну, - пошаркала ногой Юлька, - я пойду. У меня завтра выступление в ночном клубе.
- В каком? - Уцепилась я.
- Да туда только по пригласительным, - отмахнулась она. - Тебе вроде налево.
- Я и с тобой могу пройтись, - не отставала я.
- Чего ты по морозу будешь скакать, ну, созвонимся! - Юлька подняла руку, прощаясь,
и резво заковыляла прочь.
Я же, воодушевленная нашей "викторией" с Викторией (сама придумала,
сама захихикала от полученного каламбура), помедлила чуток, и припустилась за
Юлькой, уходя в тень от фонарных кругов и прячась за сугробами.
Юлька скакала недолго, свернула в переулок и подошла к черной махине. Когда мои
глаза попривыкли к темноте, я поняла, что это ее старый "Москвиченок",
верно один из первых. Бегал он только благодаря золотым рукам Юлькиного деда,
большого технического умницы. Это значит, Юлия Павловна машину сменила, ну-ну.
И зачем врет, певица! Про продюсера этого, про клип напридумала. Фамилию не могла
поскромней найти для правдоподобности. Подождав пока Юлька уедет, я уже без скачков
и игры в Эраста Фандорина, побрела домой.
Только сейчас я поняла, что в отличии от подруг про свою личную жизнь не сказала
ни слова. В общем-то никто особо не спрашивал. Да и что спрашивать, когда и так
все известно. Муж меня кинул, бой-френды меняются, все хотят через меня до генерального
добраться, ну-ну. Перед рождеством только-только очередной тест на беременность
отрыдала. Не совсем ясно, отчего рыдала: то ли с горя, то ли с радости. Снег падал
уже совсем крупными хлопьями, где-то народ мучил пиротехнику - до меня доносились
крики "ура" и зарево чахлых вспышек. Ну, провояжировали перед сном и
хватит, решила я.
Сегодня было лень делать массаж лица, как верхнего, так и нижнего. Я завалилась
на кровать, попивая кофе со сливками и начала лениво листать каналы. Повторяли
всю уже просмотренную мною новогоднюю ночь и все имеющиеся архивы Мосфильма. Все-таки
весело сегодня получилось. Я усмехнулась, вспомнив надутое Вичкино лицо и бедного
Юрика с парадным веником, стоящего на коленях у канапе. Пожалела бедную Юльку
с ее несбыточными мечтами о свете рамп. И подумала, что на самом деле это у меня
все хорошо. Вот лежу, телек смотрю, завтра пойду на работу, в инет залезу, а в
два у меня встреча, от которой столько зависит, но я справлюсь. Я всегда справляюсь.
А потом, вечерком, перезвоню Никите и мы с ним… Что это? Я по-прежнему листала
каналы и на том, с дурацкими колокольчиками… Я вернула музыкальный канал и уставилась
на экран. Играла песня о тяжелой любви простой девушки к богатому парню. Ну, может,
сюжет привираю, но какой-то бред про "розы-слезы" точно. Видеоряд пестрел
страстными позами и горячими танцами. И посреди всего этого бардака блистала прима
- певица. Я приподнялась на диване, инстинктивно втянула живот и второй подбородок,
с экрана на меня смотрела Юлька…
Маша ДУБРОВСКАЯ.
Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его в свой блог - как HTML.