- И откуда ты его только выкопала?
- завистливо спросила меня как-то Аська.
И, действительно, где я его откопала, своего Тома? Да на улице. Шла в магазин
за хлебом, а он на крыльце стоял, смешной такой, в большо-о-ой-пребольшой футболке
цвета американского флага. И что это у них за странная любовь такая - одеваться
в одежду цвета флага? Звездочки, полосочки… Патриотизм они так что ли выражают?
Был обеденный перерыв до трех. Что же тут удивительного? В наших магазинах очень
часто перерывы бывают именно до трех, правда открывают минут на десять, а то и
пятнадцать позже… Но ему-то это откуда знать? Вот он и стоял и на часы смотрел.
Посмотрит на часы, посмотрит на табличку с надписью "перерыв" и начинает
мерить землю шагами.
Я подхожу к закрытым дверям магазина и тоже начинаю ждать. А Том меня спрашивает:
- Мисс, извините, пожялюйста, а которий сейчас час?
Ой, умора, он думает, что у него часы спешат.
- Пять минут четвертого.
- А-а. Тогда почьему же не открывають?
- А нужно постучать, они и откроют, - шучу я.
Он улыбнулся, вроде как понял. Потом подошел к двери и постучал. Тихонечко так,
деликатно. Тук-тук. Я отвернулась, чтобы он не видел, как я смеюсь.
- Ну, чего дверь долбаешь, десять минут еще, - проорала толстая фигура продавщицы
в заляпанном халате за стеклянной дверью.
- Sorry… Что?
Здесь меня прямо прорвало. Я засмеялась так, как не смеялась уже давно. Смеюсь
и остановиться не могу никак. Посмотрю на его недоуменное лицо … и опять заливаюсь.
Он еще так постоял немножко, а потом ему, видимо, показалось неудобным не разделять
моего веселья и он тоже начал смеяться, наигранно. Смеется и сам не понимает над
чем смеется, и даже не догадывается, что я смеюсь над ним. Улыбка у него красивая,
белоснежная. Зубы, наверное, "блендометом" чистит.
Потом я немного успокоилась, даже неловко перед ним стало. Подумает еще, что меня
не долечили в психиатрической лечебнице.
- Смешная женщина, да? - спрашивает.
- У нас таких много, - отвечаю, - пойдемте лучше в другой магазин.
Я вдруг почему-то почувствовала какую-то ответственность за этого взрослого американского
ребенка. Ну куда он один такой пойдет? Вон, даже хлеба себе не может купить. Горе
луковое.
- А вы здесь давно живете?
- Четыре сутка.
- Не четыре, а четверо. И не сутка, а сутки. Четверо суток.
- Sorry… Четверо суток, - повторяет он и для пущей ясности показывает мне четыре
пальца, - А вы говорить по-английски?
- A little. What is your name?
- Tom. And what is yours…
- Катя.
- Oh! Kate!
Видимо, он, как и большинство американцев, думает, что всех русских женщин зовут
Катями.
- Не Кэйт, а Катя… - Не люблю англицизмов, - и давайте вновь перейдем к русскому,
- "Как ни как ты у меня в гостях, а не я."
- О кей. Мне у вас очьень нравится! - Я сделала вид что поверила. Начинаю снимать
лапшу с ушей, - деревья, деревья, - Том сделал неопределенный жест в сторону деревьев.
- Да. Это вы еще на природу нашу не выезжали.
- О! Я так хотель бы. А вы мне не могли бы составить компанию? Стать моим как
бы… - Том прищелкивает пальцами, пытаясь выбрать из своего скромного словарного
запаса нужное слово, наконец, ему это удается, - путейводителем…гидом! О! гидом!
Я буду премного благодарен.
Он достает из кармана бумажник. Господи, ну неужели у них там все за деньги! Даже
элементарное знакомство. Я мягко отстраняюсь от его руки с зажатыми в ней зелеными
купюрами, хотя соблазн, конечно, большой.
- О! У вас, наверное, нет времени, - он не понимает. Обиженно прячет бумажник
обратно в карман. Лицо капризное. Вот-вот расплачется. Ребенку не дали игрушку.
- Вы меня не правильно поняли. Я с удовольствием буду вашим гидом. Но деньги здесь
ни при чем.
Лицо Тома вновь озаряется радостью. Но непонимание остается. Как так? Без денег?
Просто так?
- Вот мой телефон, - Том протягивает мне свою визитную карточку. На ней блестящими
золотыми буквами написано Tom Gaucher и телефон. Надо же живет здесь четыре дня,
а уже успел обзавестись визитными карточками с российским телефоном.
Он выжидательно смотрит на меня. Думает я ему тоже дам свою визитку. Одно маленькое
"но" - у меня ее нет.
- У меня нет с собой визиток, - говорю я, делая ударение на словах " с собой".
То есть, конечно, дома у меня этих визиток целая куча, но вот сегодня, пардон,
с собой не захватила.
Том протягивает мне ручку и блокнотик. И я пытаюсь разборчиво записать свои координаты.
Глава 2
- Так-то вот, Асенька, - говорю я ей, многозначительно глядя на визитную карточку.
- Ой, не верю я что-то, Катенька, в твою сказочку о добром американском мальчике,
- ехидно ответила Аська, собираясь уходить. И тут-то (О! Верх моего торжества!)
зазвонил телефон. Аська пожала плечами и ушла. Хитра! Так можно будет сказать,
что поскольку она не слышала разговора, то звонил мне вовсе не Том. А ну ее к
черту!
- Алло.
- Это Том. Как дела?
- Том? Ах, Том! - "Так это вы, а я уж было забыла"
- Помните, вы хотели стать моим гидом, - смеется.
"Я хотела? По-моему это вы меня изо всех сил уговаривали".
- А я хотела? - нет, надо определенно проучить этого самоуверенного янки.
- Sorry… Я хотеть…
"Так-то лучше. Интересно, он всегда так часто извиняется?"
- Конечно, я помню, - облегченный вздох в трубке, - Вы уже собрались?
- Да, да! Я уже сложил большой …сумку… рюк… рюкзяк!
- Хорошо, - я хватаю расписание загородных поездов, то бишь электричек, - давайте
завтра, в восемь часов на вокзале. Том, вы знаете где у нас вокзал?
- Такси должен знать…
"Хм. Может он еще и на такси в поход поедет? А он не хочет поинтересоваться
каким образом до вокзала я буду добираться?"
- А вы, наверное, на автомобиле?
- Я? Ах, да! Конечно, на машине… Ну, до завтра, Том.
- До завтра, Катья. Бай!
Я не вешаю трубку. Он не вешает тоже. Вежливый.
Глава 3
Обожаю утро. В воздухе свежесть. А по небу стрижи летают и чирикают.
Вокзал у нас так себе. Грязноват, староват…, но я к нему уже привыкла и не обращаю
никакого внимания на его состояние. Но поскольку сегодня я пытаюсь смотреть на
все глазами Тома, то замечаю и повышенное число бомжей, и разбитые бутылки, и
опрокинутую урну.
Восемь часов. Тома еще нет. Десять минут девятого уже начинаю волноваться. Ну
слава Богу! Вон он идет. Да, похоже хорошо он собрался. Рюкзак больше его самого
раза в полтора. Весь новенький, чистенький. И что это он так вырядился, будто
не в поход собрался по нашим непролазным и дремучим российским дорогам, а на курорт.
- Катья, Катья! - кричит он еще за десять шагов до меня. Какая-то группка туристов
с интересом повернулась в нашу сторону.
- Доброе утро, Том!
- О! Доброе, Катья!
- Чем это вы рюкзак-то свой набили? Не на неделю же едем!
- Я брать только необходимый минимум… Палатка, надувательный матрас, плеер, теплое
одежда, есть, пить… и маленький сюрпрайз для вас…
"Интересно, что он будет делать в походе со своим плеером и "надувательным
матрасом". А впрочем, это уже его проблемы. Тем более, не мне же все это
переть".
- Я пойду покупать билеты. Где у вас их продают?
- Билеты покупать ненужно.
- О! вы уже купили?
- Билеты - в электричке.
Том не понял, но промолчал.
В электричке я бросилась занимать места, быстро объяснив ему, что если он не поторопиться,
то будет три часа стоять.
- Катья, но почему так много людей хочут ехать туда же куда и мы?
"Вот глупый. И как ему объяснишь, что люди эти едут к себе на дачи "отдыхать",
вернее копать, поливать и собирать".
- Том, они едут к себе на дачу.
- Дачу?
- Да, да. В свой загородный дом, сад, коттедж. Не знаю, как у вас это называется!
- А, отдыхать в свой загородный дом! И у всех этих людей есть загородные дома?
О! - Том подозрительно окинул взглядом пеструю толпу, состоящую преимущественно
из старичков и бабулек с грязными зелеными рюкзаками за спиной, - А что, автомобили
туда не ходят?
- Нет, Том. Автомобили туда ходят, но им больше нравиться ездить в поездах, в
коллективе.
- О! Вот он есть русский коллективизм! - Том одобрительно посмотрел на старичка,
который изо всех сил рвался в электричку, к коллективу, но никак не мог взобраться
на высокую подножку. Том подтолкнул деда сзади, помогая ему очутиться в вагоне.
- Спасибо, сынок! - откликнулся дед.
Том расплылся в своей ослепительной улыбке. Наверное, вообразил себя супергероем
из какого-нибудь американского фильма.На протяжении всей дороги Том не отрывался
от окна. Время от времени он окликал меня, тыча пальцем в грязное стекло и показывая
какую-либо заинтересовавшую его деталь.
- О! Катья, смотрите скорее, - кричал он, обращая на себя внимание всего вагона,
- быки, быки!
- Коровы, Том. Зачем нам такие стада быков?
- Коровы…
Том восхищенно повторял это слово, как будто оно являлось каким-то заклинанием,
понятным только ему одному.
- Катья, - удивлялся он, - мы едем уже два часа, и вокруг везде только одна природа.
Это очьень замечьятельно. Я никогда не видел столько много зеленого!
- Да, Том. Я покажу вам такие места, что вы никогда не захотите уезжать.
- О! Катья, я быть ваш вечный должник!
Глава 4
Облака повисли низко-низко. Как будто
большие зефиры проплывают в растворе медного купороса.
На земле кусками тени от облаков. Мы как раз под одной из таких теней. Том стоит
на рельсе и смотрит на проплывающие облака. Он опьянен этим. Опьянен простором
и свободой.
- Катья, у вас совершенно другое небо, не такое как у нас, - делает он вывод.
"Еще бы! - с гордостью думаю я, - у вас-то там и неба не видно - все небоскребы
заслоняют".
- У нас вообще все не такое. Идемте, Том. Нам нужно еще очень много идти.
Том надевает свой гигантский рюкзак, потом помогает мне надеть мой. Я с восторгом
смотрю на его мышцы. Все-таки американский культ спорта - это здорово!Мы долго
шли по железной дороге. Был полдень. Солнце повисло прямо над нами. Оно проникало
своим беспощадным жаром в самую глубь тела, в легкие, в сердце, в голову, делая
ее необыкновенно тяжелой, как гирю. Я шла немного впереди, а Том плелся где-то
сзади и уже так устал, что спотыкался о шпалы. Но, нужно отдать ему должное, шел
молча. Наконец, я увидела тропинку, уводящую в глубь леса. И мы свернули с бесконечной
железной дороги. Том благодарно посмотрел на меня и облегченно вздохнул, оказавшись
в тени леса.- Катья, а мы будем делать перерыв?
- А вы разве уже устали? - с издевкой спрашиваю я, сама еле переводя дыхание.
- Нет. Я просто подумал, что нам туда не ко времени.
- Хорошо. Сделаем перерыв.
Я открываю свою рюкзак, достаю оттуда бутылку минералки и жадно делаю несколько
глотков, проливая себе на одежду. Потом протягиваю Тому. Он как-то странно смотрит
на меня. Ах, да ну как же я могла забыть. Ведь это же не гигиенично пить из одного
горлышка. Достаю другую бутылку. Том качает головой. Понял. Или, может быть, вспомнил
про "русский коллективизм"?
Я так устала, что теперь подавно наплевать на манеры.
- Том, полейте мне, пожалуйста, на руки.
- ?!?
- До родника еще далеко. Я хочу вымыть лицо.
Том раскрывает свою рюкзак и достает мне упаковку салфеток. А это, наверное, что-то
вроде дезодоранта.
- Спасибо. Все предусмотрели?
- Старался все!
Боже, как ему нравиться, когда его хвалят. Через два часа показалась знакомая
мне поляна. За спиной остался перевал. Осталось только немножко спуститься вниз.
В общем, через двадцать минут мы будем на месте.- Катья, а почему мы не встретили
ни одного человека? Может быть, это заповедная зона и сюда нельзя?
- Нет. У нас везде можно. А никого нет, потому что это не самое лучшее место,
все туристы ходят намного дальше.
Том не был согласен. Ему казалось, что лучше этого места нет на земле.
За разговором мы добрались до пункта назначения, который я про себя прозвала "Опушка
шести сосен".
- Ну вот, Том. сейчас мы отдыхаем, переодеваемся, раскладываемся, готовим обед,
а потом … потом просто матрасничаем! - бодро проговорила я.
- Матрасчаем? - переспросил Том.
- Ну да! Ведь взяли же вы для чего-то свой "надувательный матрас"!Том
углубился в лес, видимо отдавать дань природе. А я принялась рыться в его рюкзаке.
Сперва я выудила палатку, отмечая про себя, что лежала она неправильно - сверху.
Затем я достала надувной матрас, какие-то яркие баночки с рыбой, паштетами и икрой,
чизбургеры в полиэтиленовых обертках… и десять бутылок кока-колы. Так-так. Плеер,
три кассеты. Ну-ка посмотрим. Легенды русского рока, русские романсы, русские
народные песни "Золотое кольцо"… Видимо, Том всерьез решил приобщаться
к русской культуре. Господи, ну это-то ему еще зачем? Я даже испугалась, вынимая
из рюкзака ружье.
- Осторожно! - предупредил меня внезапно появившийся Том.
Мне стало немного неловко из-за того, что он меня застал копающейся в его рюкзаке.
- Том, извините, я искала… соль. А зачем вы взяли ружье?
- В лесу могут быть медведи, - серьезно сказал он, - у нас газеты писали, что
в России медведи ходят даже по улицам.
Мне стало смешно.
- Именно поэтому, Том, я уже давно не читаю газет. А вы всегда так слепо им верите?
- При чем тут верить или не верить? Они излагают факты… - произнес он обиженно.
- Факты можно излагать по-разному.
Солнце пекло еще довольно жарко и я сняла с себя джинсы оставшись в трусах от
купальника.
Том посмотрел на меня и тоже разделся. Даже трусы у него были цвета американского
флага.
Глава 5
- На повестке дня вопрос о распределении женских и мужских обязанностей…
- О! У вас тоже есть феминизм?
- Нет, Том. Поэтому я сообщаю вам о ваших мужских обязанностях. Во-первых, нарубить
дров, во-вторых, принести воды, в-третьих, поставить палатку, в-четвертых…
- Sorry… Катья, но где я могу взять дрова?
Я широко развела руками, показывая ему весь лесной простор.
- Весь лес в вашем распоряжении.
- Но штраф…
- Том, какой штраф?
- На чьей мы земле?
- То есть "на чьей"? На российской.
- Катья, кому эта земля принадлежит? - переспросил Том, со снисходительной улыбкой.
Ах, это! Я и забыла что в Америке вся земля частная. И как ему теперь объяснишь
что она ничья?
- Том, она ни-чья!
- Но земля всегда чья-то.
- Ну хорошо. Это земля Бориса Николаевича. Теперь вам стало легче? Но ему сейчас
не до нас. Вокруг по меньшей мере в радиусе пяти километров никого нет. Вперед
и с песней!Том вернулся через десять минут, гордо протягивая мне охапку сухих
веток.
- Том, это, конечно, очень хорошо, что вы бережете природу… Но я просила на-ру-бить!
- сказала я и тут же пожалела - мне пришлось показать ему как это делается.Совместными
усилиями нам удалось-таки нарубить дров, чтобы хватило на всю ночь. Пока я готовила
борщ, Том безуспешно пытался поставить палатку. Да, похоже, что и это мне придется
делать за него. Впрочем, Том оказался способным учеником и после того, как я ему
кое-что прояснила на счет палатки, он самостоятельно завершил начатое.Борщ у меня
вышел отменный.
- Катья, вы чудесно варите. Я первый раз ем суп по-русски…
- Это называется борщ, - улыбаюсь я.
- Борщщ! Настоящий русский еда. Это так вкусно!
Начало смеркаться. Где-то в траве громко запели сверчки. Я смотрела на костер
и думала о том, что все это очень странно. И что американцы не такие уж и плохие,
как кажутся. И что борщ я делаю действительно очень вкусно. И что сейчас мне впервые
предстоит заснуть рядом с пришельцем с другой планеты. Почему я оказалась с ним?
Из любви к экспериментам или…
Том заворожено смотрел на костер, подставляя ему ладони то внутренней, то тыльной
стороной, или вдруг быстро пронося руку через язычки пламени. Он не обжигался,
и это его еще больше забавляло.
- Катья, - сказал он, - знаете, в доисторическом обществе в пещере был специальный
человек, который берег огонь…
- Знаю, Том.
- Давайте в нашем обществе я буду хранителем пламени. Можно?
- Конечно, Том. Из вас получиться отличный хранитель пламени.
Том отрезал кусочек хлеба и нанизал его на прутик.
- Катья, Катечка… Я никогда не встречал лучшей женщины, чем вы, - сказал он так
тихо, что я еле расслышала.
- Что, Том?
- Ничего… Я хотель поблагодарить вас. Вы очьень хороший гид.
Он стал поджаривать хлеб над костром.
- Я никогда не был так счастлив Катья. Никогда.
- Я тоже… Идемте спать, Том. Нам надо выспаться - завтра я покажу вам рассвет.
Том нехотя отошел от огня и перенес в палатку свой матрас. Тот оказался двуспальным.
Мы забрались в палатку и застегнули друг на друге спальные мешки.
- Спокойной ночи, Катья.
- Спокойной ночи, Том.
Я честно пыталась заснуть, вслушиваясь в громкое пение сверчков. Перепробовала
все известные мне способы засыпания. Два раза досчитала до ста. Рассказала сама
себе парочку стишков. Потом попыталась вспомнить телефоны всех своих бывших любимых.
Но все было напрасно - заснуть мне не удавалось. Тогда я осторожно выбралась из
палатки и достала из рюкзака припасенное мной на этот случай средство, которое
являлось для меня одновременно снотворным, согревательным и выпивательным - бутылку
"Охотничьих просторов". Я плеснула себе немного на дно кружки и залпом
выпила. Из палатки выбрался Том.
- Не спится?
- Не спится. Хотите? - я указала ему на бутылку, - это мое снотворное.
Том кивнул, и я налила ему столько же. Хватит для первого раза.
Том недоверчиво понюхал кружку и спросил:
- Виски?
- Водка.
- От слова "вода"?
- Не знаю. Никогда над этим не задумывалась.
Том сделал большой глоток и закашлялся.
Я засмеялась.
- Как это можно пить? - удивился он.
- Но вы же пьете свои виски, там, ром…
- Разбавленное виски. Со льдом, - уточнил Том.
- Извините, но со льдом у нас только зимой, - разозлилась я. Тоже мне, аристократ.
Водку ему со льдом подавай.
Я убрала на место бутылку, и мы повторно упаковали себя в спальные мешки.
- Катья, может быть это неприличный вопрос…
Ну, началось. Хотя впрочем, что тут удивляться. Американец, русский? Все одно
- мужчина.
- Ладно уж, спрашивайте раз начали.
- Катья, у вас есть … бой-френд?
Я всерьез задумалась. Если считать Сережку, то есть… Но Сережку можно и не считать…
- Сама не знаю, - ответила я честно.
Том ограничился этим невинным вопросом и нарушил тишину только минут двадцать
спустя.
- Вам не холодно, Катья? - спросил он.
- Немного…
Послышался звук расходящейся молнии спального мешка. Том положил на меня свою
большую руку.
- Так лучше?
- Так лучше…
- Спокойной ночи, Катья.
- Спокойной ночи, Том.
Глава 6
Когда я проснулась, он еще спал. Я вытянула ноги и почувствовала, как приятно
ноют мышцы от вчерашней ходьбы. Ночь уже кончилась, но и день еще не начался.
Я потрясла Тома за плечо, он проснулся и послушно встал, потирая заспанные глаза.
Я повела его к обрыву.
Занимался рассвет. Было темно, но небо на востоке уже начинало розоветь. Солнечные
лучи поднимались медленно, будто спросонья, окрашивая изнанку облаков удивительным,
розовым цветом. Наконец, из-за горы показалось Его Величество Солнце. Оно было
ярким, идеально круглым, будто очерченное циркулем с огненно красным грифелем.
От сосен потянулись длинные тени, а их стволы стали оранжевыми. Облако опустилось
совсем низко. Так низко, что казалось если разбежаться изо всех сил и прыгнуть,
то не сорвешься, а попадешь прямо в его пуховые объятия. Чуть-чуть протянуть руку
и можно уже почувствовать этот большой кусок ваты. Кто-то говорил мне, что облака
нематериальны. Теперь я знаю, что это неправда.
Мы стояли с Томом на самом краю обрыва взявшись за руки. Отсюда нельзя было уйти.
И мы не уходили. Казалось, что впереди у нас целая вечность. И не было ничего,
кроме этого. Не было кривых российских дорог, шумных вокзалов, душных электричек.
Не было небоскребов, лавины людей и машин… Не было Америки и России. (Да и откуда
им было взяться в этом великолепии ?!) Не было ничего. Только это солнце. Только
это утро. Только это облако. Только Он и Она.
Том тоже это понимал и я была безмерно благодарна ему.
Мы одновременно посмотрели друг на друга и наши лица сблизились сами собой. Том
поцеловал меня, и это показалось мне таким естественным, что и нельзя было по-другому.
Единение человека с природой. Единение человека с человеком.
Солнце поднялось совсем высоко и небо теперь уже до вечера потеряло нежно-розовые
тона.
заключительную часть читайте завтра, в пятницу
Ольга МАМИНА.
Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его в свой блог - как HTML.
