«Поверь мне, это не
случайная связь. У меня не могло быть по-другому.…
Это исключительная женщина…», - с трепетной
ноткой в голосе говорил мне муж в одно из тех,
становящихся уже привычными признаний, от
которых у меня внутри все сжималось в тяжелый
ледяной ком, мешая дышать, а в голове принималось
что-то ритмично пульсировать, заставляя его
голос воспринимать через мерные приливы,
подобные морскому прибою горячего
внутриголовного шума.
«А как же мы?», - в очередной раз задавала я свой
глупый, никчемный вопрос. Его не следовало
задавать вообще, а особенно после уже
прозвучавшего на него ранее ответа: «Я об этом не
думал…» После я поняла это, и старалась не
произносить его вслух, сопровождая мысленно
столь же бесполезными вопросами: «Как? Как такое
могло случиться? И почему именно сейчас?
Дело в том, что я оказалась совершенно не
подготовлена к происходящему... Нашему ребенку
едва исполнилось полгода. Он родился с
врожденной патологией почек, и почти все эти
полгода я провела с ним в больницах
всевозможного уровня. Теперь, получив некую
надежду на его безоперационное выздоровление,
наконец-то имея возможность ощутить домашний
комфорт, я справедливо собиралась вкусить
прелести спокойной семейной жизни, окрашенной
счастьем появления в ее составе нового
жизнерадостного компонента, обладающего вопреки
болезням хорошим аппетитом и характером.
Благополучно избавившись к этому моменту от
нервных срывов, сопровождавших нелегкую
беременность, неприятные последствия родов и
трудные месяцы моего привыкания к болезни малыша,
я надеялась, что мои отношения с мужем, наконец,
перейдут в русло трогательной заботы и нежного
внимания друг к другу. «Ведь нам столько удалось
пережить! И, пройдя этот нелегкий путь, разве не
заслужили мы немного обычного семейного счастья?»,
- наивно полагала я.
«За что? За что можно меня так полюбить?» -
вопрошал он мечтательно, осматривая себя в
зеркале, в минуты очередной откровенности…
«Нет, он не хочет меня обидеть», - думала я, - «более
того он, вероятно, по-своему жалеет меня и желает,
чтобы и я была так же счастлива, утешившись в
объятиях другого мужчины.» Он мне несколько раз
говорил об этом, каждый раз, почему-то больно
задевая этими, в общем-то, безобидными словами,
услышь я их от любой из моих подруг.
Напольные весы в нашем доме стали наиболее
часто используемым им предметом после дивана и
телевизора. Склонный к полноте, а теперь изрядно
похудевший, после переживаний, связанных с
болезнью ребенка и вынужденной холостяцкой
жизни на время моего с ребенком отсутствия, муж
стал методично следить за своим весом.
А началось все с мобильного телефона. Вернее, с
резких вечерних телефонных звонков,
заставлявших почему-то его, привычно
расслабленного на диване у телевизора, резко
вскакивать и, наскоро набросив куртку, в
шлепанцах выбегать из дома в непогодь осенней
слякоти.
- Что случилось? - спросила я после первого
звонка, не на шутку испугавшись.
Голос, неохотно промямливший в ответ что-то о
какой-то знакомой, впервые заставил меня ощутить
непривычное беспокойство и попросить рассказать
подробнее – мой муж не умеет лгать… Он
рассказывал, какая она необычная женщина,
говорил: «Моя встреча с ней – это Божий дар.…» А
на мое грустное замечание: «Ты стал совершенно не
похож на себя, уж не приворожила ли она тебя?»,
ответил с мечтательной поволокой в глазах: «Она
может…»
И действительно, он изменился. Стал
отказываться от ужина, а ведь когда-то он
довольно бодро опустошал содержимое кастрюлек,
сковородок и холодильника. Всегда вникавший в
домашний бюджет, он перестал интересоваться
моими расходами, зато стал значительно больше
тратить на свой внешний вид – одежду, обувь и
прочее.
Звонки стали ежевечерними, муж не выпускал
телефона из рук, бесчисленно отсылая и принимая
сообщения от любимой. Телефон сделался его
органом чувств, позволяющим ощущать связь с
далекой возлюбленной. Его быстро снующие по
кнопкам телефона пальцы заставляли меня уходить
в кухню и заниматься нелюбимым мытьем посуды. «Это
какой-то телефонный онанизм», - гневно думалось
мне.
Однажды, решив, а может действительно следует
подружиться с этой женщиной, я позвонила ей.
Ответил жизнерадостный, почти детский голос. Она
была мне приятна – свежая, деятельная, веселая,
живая. Не чета мне, почти год просидевшей в
депрессии при детях, доме, больницах и болезнях,
уже забывшей, что такое развлечения, компании,
наряды…
Мы говорили с ней о многом, часто о нем, я с
грустью рассказывала, как он властно вошел в мою
жизнь, предрекая ей то же самое. Ей нравилось. А я
готовила себя к предстоящей разлуке с мужем – он,
дважды съездив туда в командировки, проведя там
часть отпуска, собрался уезжать в город
проживания своей любимой на постоянное место
жительство.
Но что я заметила? Чем более сближался мой муж с
возлюбленной, тем нежнее относился он и ко мне.
Приехав из командировки, соскучившийся, он с
порога интересовался наличием в доме любимых
блинчиков и, с интересом изучая мое тело в
постели, видимо сравнивая, с аппетитом занимался
сексом. Он перестал замечать ранее всегда
раздражающие факторы – непорядок в доме, мою
безучастную позу с книжкой в руках и с
удовольствием возился с сыном.
И все бы было хорошо, если бы не бестактно часто
тревожащий звонками телефон и все более
приближающийся отъезд мужа – он часто говорил
мне, что в нашем маленьком городке с единственным
предприятием у него нет никаких перспектив
профессионального роста.
Мои телефонные разговоры с этой женщиной
прервались, как только она сообщила мне о том, что
обязательно проследит за выплатой мне алиментов.
Это было неожиданно. Мой муж до сих пор ничего не
говорил мне о разводе. А она оказалась настолько
расторопной и расчетливой, что не сочла за труд
посчитать мне предполагаемую сумму. Заключив,
что это их совместное решение, я попросила мужа, в
очередной раз приехавшего из командировки, уйти
немедленно, а ее – больше не пытаться как-либо
связаться со мной.
И вот тут, оказалось, что он не может
осуществить окончательный выбор. Теперь
некоторая часть телефонных сообщений с
уверениями в любви стала доставаться и мне: «Я
люблю тебя и сына и жизни без вас не представляю…»,
«Ты часть меня и я всегда думаю о тебе…», «Мне
всегда было хорошо с тобой…» и …«Я люблю всех,
кто любит меня»…
Вот так, любовница или жена? «Божий дар» или … «яичница»?
Недавно он уехал, шлет мне телефонные письма со
словами любви… с надеждой, что возможно в скором
времени найдет хорошую работу, снимет квартиру, и
мы с детьми переедем к нему. Я сейчас,
вооружившись рекомендациями психиатра, живу
одна, работаю, ращу детей, радуюсь его письмам и …ни
на что не рассчитываю. Будь, что будет.
|