Идет сильный дождь.
Девушка с открытым зонтом стоит на тротуаре.
Проезжающие мимо автомобили мечут брызги в
прохожих. Когда на дороге становится мало машин и
исчезает угроза быть обрызганной, девушка
походит к бордюру, подымается на цыпочки и
начинает махать кому-то рукой.
Из открытого окна стоящего рядом автомобиля
выглядывает таксист. Пожилой мужчина любуется
красивым лицом девушки, которая с улыбкой следит
за человеком, перебегающим широкую улицу. Ее лицо
не спасает зонтик: по розовым щекам сбегают капли
дождя, смешиваясь с размокшей тушью.
К ней на бордюр вскакивает паренек, ныряя под зонтик. Они обнимаются, при этом девушка
несколько раз легко подпрыгивает от радости.
- Привет! - говорит он негромко, почти шепотом (их
лица находятся в сантиметре друг от друга), - Ну у
тебя и тушь! У тебя что, папа из Нигерии?
- Что такое? Подержи зонтик, Миша, - испуганно
реагирует девушка на шутку. Достает из сумочки
зеркальце, потом платок.
- И вправду, как негритянка, - смеясь, говорит она,
вытирая платком щеки. - Вот и все. Отдай зонтик,
пошли быстрее, а то я вся промокла, пока тебя
ждала. Наверное, из-за дождя в кафе нет свободных
коек.
- Катюш, какие койки? Ты не в своей больнице.
Проснись, - мягким баритоном говорит Миша.
Они входят в кафе. Столики в зале пусты.
- Ура, - радуется Катя, - свободен наш столик.
Они садятся у окна.
- Нам два кофе и какой-нибудь шоколад. Через
пятнадцать минут еще два кофе - говорит Миша
подошедшему официанту.
Практически сразу на столике появляются две
чашки, хозяева которых начинают разговор.
- Странно, - медленно говорит девушка, - стоило
зайти куда-то потеплее, чтобы почувствовать, как
ты замерзла.
Она обнимает двумя руками свою чашку, пытаясь
согреться. Делает маленький глоток. Ей
действительно холодно. Катя сидит в куртке,
накинутой на плечи, сутулится и вздрагивает.
Вытягивает руку из кожанки, чтобы убрать с щек
свои длинные волосы, которые еще не высохли от
дождя и то и дело прилипают к лицу.
- Ну, рассказывай, Мишутка, почему так долго не
звонил? У тебя появилась девушка?
- Ага. Жена, любовница, подруга. Должен тебе
признаться, что она у меня в мыслях постоянно -
когда работаю, ем и сплю. Из головы не вылезает.
Даже помыться спокойно не дает. Знаешь, как ее
звать?
Катя от удивления таким признанием даже
перестает дрожать.
- И кто у нас такая счастливая?
Миша улыбается. С минуту молчит, дразня своим
безмолвием заинтригованную Катю.
- Ее звать... ее звать. Журналистика! Ты еще не
забыла, что я работаю на телевидении?
- А я уже почти поверила.
Катя неожиданно начинает смеяться. Но как-то
стыдливо, прикрывая рукой рот.
- Что ты смеешься? - спрашивает ее Миша.
- Да так...
- Погоди, мы же договаривались говорить друг
другу правду.
- Хорошо, только пойми меня правильно. Из твоих
рассуждений получается, что я... лесбиянка. - Катя
произносит это, продолжая смеяться.
- То есть как? - Миша удивленно поглядывает на
Катю. Она начинает рассуждать:
- Смотри, тебя окружает журналистика. Она
женского рода. Поэтому ты называешь ее
любовницей. А вокруг меня больница, медицина. Все
это тоже женского рода. Делай выводы.
- Фу, успокоила. Ты все такая же. Сказанное
другими примеряешь к себе.
- Значит, ты свою работу еще не бросил? -
успокоившись от смеха спрашивает Катя.
- Вот по этому поводу и позвонил тебе. Так все
надоело. Тут такой конфликт вышел...
Миша начинает рассказывать. Со стороны улицы
видно в окно, как он машет руками, время от
времени встает из-за стола, изображая кого-то.
Катя смеется. Не перебивая его, просит жестом,
чтоб он сел.
- ...Это не повод, чтоб сразу писать заявление об
увольнении, - говорит Катя, - обычный рабочий
момент. Все-таки между моей больницей и твоим
телевидением есть много общего. Вокруг нас
полные циники. Им что бабушку прооперировать "под
градусом" с орущей музыкой, что в микрофон
дышать перегаром, рассказывая, как алкоголик
убил жену - одно и то же.
- Хм. Удивительно, как такие нормальные люди - мы
с тобой, работаем с таким сбродом? - улыбаясь,
спрашивает Миша.
- Все просто. Это - испытание.
- Какое испытание?
- Станешь ты таким, как они, или нет.
- Что у тебя нового в больнице?
- Все по старому. Кстати, можешь сделать сюжет о
профессионализме наших врачей. К нам сегодня
забежала одна женщина и стала орать на
гинеколога. Оказывается, он ее неделю назад
вместе с дочерью принимал. Они к нему обратились
с проблемкой: у девочки в самом пикантном месте
что-то выскочило. Врач осмотрел ее и заявил
мамаше, что ее дочь - гермафродит.
- А такое бывает? - изумленно спрашивает Миша.
- Бывает. Вторичные половые признаки, случается,
долго не дают о себе знать. Короче, он сказал
шепотом женщине, что у ее дочки растет мужское
достоинство. Мама очень переживала. Но через
неделю это достоинство лопнуло. Оказалось
простым фурункулом! Представляешь?! Вот мамаша и
прибежала поколотить врача, который простой
гнойник отличить не может.
- Е-мое, кому расскажешь - не поверят.
- Я сама не верила, пока амбулаторную карту
этой девочки не посмотрела.
На улице продолжает хлестать дождь. Сумерки,
наступившие час назад, кажется, не желают
покидать город. Девушка и парень смотрят в окно.
По нему сбегают струйки дождя, отчего город
сквозь стекло приобретает вид размытой картины.
- Все куда-то бегут, - тихо говорит Катя.
- Понятно куда. Домой, к детям, или на работу, в
гости. - замечает Михаил.
- Или к своему одиночеству, в пустую квартиру. Ты
можешь переносить одиночество?
- Вполне! Иногда народу вокруг полно, все
веселятся, а ты в нетерпении ждешь, когда они
уберутся.
- Оно бывает разным...
- Кто? - удивлен Миша.
- Одиночество бывает разным. Я это пыталась
изучить, - медленно говорит Катя.
- Ну-ка, ну-ка, поподробнее, - просит Михаил, как
будто знает, чем потом закончить разговор.
- Оно бывает временное, от тебя не зависящее.
Например, ты переезжаешь в другой город и тебе
надо время, чтобы обзавестись друзьями. Или
необходимо-вынужденное. Тебе надо побыть одному,
ты уединяешься. Хроническое одиночество - самое
страшное. Это уже состояние души. На грани
депресняка.
- И каким одиночеством страдаешь ты?
Катя молчит. Она смотрит ему в лицо. На ее глазах
начинают накатываться слезы.
- Ну, что с тобой? - спрашивает Миша. - Сначала
смеялась, теперь вот плачешь. Катя, Катюша,
успокойся.
- Ты слишком часто называешь мое имя. - говорит
Катя, вытирая слезы пальцами.
- Есть повод, - быстро произносит Миша. Он что-то
достает из кармана пиджака. Отнимает рукой
Катину ладонь от ее лица и кладет на нее кольцо.
- Что это? - спрашивает Катя, разглядывая желтое
колечко.
- Пока бежал к тебе, по дороге купил это кольцо.
Подумал, что пора. Больше у меня никого нет, ты
одна такая. Хочу на тебе жениться.
- Нашел, что хотеть, - выпалила Катя, потом
спохватилась. - Ой, прости меня, прости!
Уже несколько минут, как они молчат. Катя
прерывает молчание.
- Ты мне очень, очень дорог, Мишутка. - она
смотрит ему в глаза грустным взглядом. - Но ты мне
друг. Ты у меня тоже один такой. Очень хороший
друг. Тебе, наверное, это многие говорят, но
смысла этого слова не понимают. А я ценю нашу
дружбу. Я люблю тебя... но как брата, иногда даже
как своего отца.
- Прости, - тихо произносит Миша.
- Не за что просить прощение. Ты же был искренен?
Ой, как мне тяжело тебе говорить все это. А я даже
не подозревала...
...Они выходят из кафе. Парень подходит к такси у
бордюра. Что-то говорит пожилому водителю,
который два часа назад засматривался на Катю.
Девушка целует в щеку своего спутника,
улыбается, машет рукой и садится в автомобиль.
- До Кутузовского проспекта, - говорит Катя
таксисту.
- Будет сделано, - отвечает тот хрипловатым
голосом.
Катя смотрит на мелькающие за стеклом такси
здания. Размытая картина. Прохожих практически
не видно. Она улыбается самой себе.
"Как все-таки приятно на душе! - думает она. - Мне
сделали предложение. Но он же мой друг! Хотя я
слукавила, сказав ему, что даже не подозревала.
Нет, подозревала и хотела этого. Как это бывает? У
тебя никого нет. Есть только друг и потребность
быть любимой. Надо признаться, что я все-таки
старалась ему понравиться. Готовила, чтоб он
похвалил. Ой, как он хвалит! От этого хочется
перечитать все кулинарные книги, чтобы его еще
чем-нибудь удивить.
Но я его действительно люблю как брата. Бывает,
как младшего. Хочется его пожалеть. Случается,
как старшего братишку. Прильну к его плечу и
поплачу, а он успокоит. И как отца люблю. Он
накричит на меня, мол, опять глупости натворила. И
стоишь перед ним, как маленькая девочка. Нет,
замуж за друга нельзя выходить.
Как он может меня любить? Ведь видимся мы всего
раз в неделю. Не спали, не целовались. Хотя, я
иногда хотела, но чувствовала эту преграду -
братскую любовь. Кажется, переступишь через нее,
и все прекратится. Исчезнет вся нежность
отношений. Или я просто боялась потерять его? Ой,
как все сложно!
Странно, но я не могу представить его своим
мужем. Вот это интригует. Знакомых парней могу
представить своими мужьями до мельчайших
подробностей, отчего даже противно замуж за них
выходить. А вот Мишку не могу представить. Он
всегда какой-то новый, интересный. Забавный.
Похоже, таких парней сейчас уже не найти. Что я
ему наговорила? Ой, как я боюсь его потерять!"
Такси останавливается. Пока Катя ищет в
карманах деньги, таксист обращается к ней:
- А я заметил, вам этот парень нравится - говорит
он. - Это ваш будущий муж?
- Нет - улыбаясь отвечает Катя, рассчитываясь за
поездку. И когда уже закрывает дверь, добавляет. -
Он мой будущий супруг.
Она идет и думает, по какому поводу завтра
позвонить Мише, чтоб снова с ним встретиться.
Поболтать, перевести разговор на нужную тему и
согласиться стать его женой.
Ангелина ВОЛКОВА
|