Аким

- Ирэн, ты на обед пойдешь? – я же говорила – Витька.

- Угу, - это я киваю, потому что Ира – это я и кушать очень хочется.

А Витька временами не жмотный, он в пиццерию поведет. Может, выклянчу “Дары моря”. Это самая дорогая, дороже, чем наперченный “Адвокат дьявола”.

Хорошо бы еще глинтвейн, хотя, пожалуй, рановато. Да. Аким… Надо же. Глазенки светлые, стрижечка, у всех у них сейчас такая, впереди как граблями чесали. О! Борода! Это уже лучше, хоть что-то свежее. Ну, борода, это я загнула. Растительность по подбородку в живописном хаосе трехдневных колючек. Хоть что-то оригинальное. Еще имя, конечно.

- Ир-ра!!! - Витька рычит.

- Иду-у!!! – Я ору.

В зеркало взгляд. Господи, красота-то какая! Только “Дары моря”!

***

Аким. Посмотрим еще разок. Только кефира глотну. Кефир. Целый день кефир. Правда, разный. Сейчас самый вкусный – ореховый. У меня разгрузочный день. За две вчерашние пиццы. С капустой, между прочим. “Дары моря” были безжалостно отвергнуты. Тоже мне любовник. Ха! Да муж мой собственный в пору ухаживания… Правда, это было давно. Лет десять назад. Или одиннадцать? А сейчас он меня не балует. Видом своим особенно. Неделю назад в Германию отбыл. На “конфэренцию”. Какую? На какие шиши? Он там что-то “дистри…”, “бистри…”. Язык сломаешь.

Я вот тихо и скромно сижу в агентстве (пусть и моднявом таком) и мальчиков (по девочкам у нас здоровенный отдел) интересных отсеиваю, а потом их там после меня целый отряд рассматривает. Пломбы все пересчитают, уши проверят, нос поменять заставят, а снимают в рекламе трусов до пояса снизу.

Аким… У людей фамилии есть, а у некоторых, кто о папе в курсе, еще и отчества. Этот нелюдь, наверное. Может, это у него не имя. А аббревиатура? Телефончик накорябал и на том спасибо.

- Добрый день, мне Акима. Здравствуйте, это вас беспокоят из модельного агентства…

Ну, ребята! Думала умру. И чего он мне сдался? Хороший мальчик, только умный слишком, не по нашему профилю умные, нам красивые нужны. А как я за него! Лично во все отделы! На все вершины! Да, они меня там с 8 Марта не видели. Любовник – это общий вердикт. Но! Всеми правдами, а куда больше неправдами, пропихнула! Такой заказец, закачаешься! Да этого Акима, да после этого ролика, да для такого бренда, да полстраны узнает! И что это я? Может, мне Витька надоел? В принципе, можно Косте в Харьков позвонить, а лучше съездить, развеяться. Ах, еще ведь есть муж. Тоже хорошо. Обои бы поменять и раковина вчера засорилась.

Аким. Или он тут ни при чем? Ну, привет. Вы это видели? Сижу, реву. С чего? На столе записка с утра лежит. Кривенько так написано “Ирине”. Мне, стало быть. Стихи. Обалдеть.

- О чем? – Это Зойка. Считается подруга, а на самом деле на новогоднем вечере Витьку чуть не отбила. Он, правда, пьяный был.

- Не знаю о чем. Обо всем.

- Кто это – Аким? – Опять Зойка.

Сейчас потечет, чувствую, потечет, невзирая на хлопанье ресницами моделей и увещевания визажистов. Нет, не течет, водостойкая. Тушь   может, а я - нет. Реву в три ручья. Из-за чего? Из-за мальчика? Глазки, борода, какие-то не по мне мысли в голове? Откуда? Ни черта не понимаю, а так хочется. И что-то там заворочалось ненужное в голове между думой о зарплате и “…чтоб муж не узнал”.

Аким… Так ему подходит.

- Аким!

Свет глаза режет, жуть. Как они там снимаются? По молодости я тоже метила в модели. Меня быстро образумили. Пара натуралистичных снимков и как отрезало. Ага, вот и он. И не красивый совсем, а что-то есть. Борода идет, что ли? Девочек ему таких еще хороших подобрали, блин! Мне-то чего здесь надо?

- Ирина, здравствуйте!

И это так спокойно, как будто я каждый день мимо его съемок хожу, благодетельница его.

Кофе остыл давно, конечно. А он всё мне что-то говорит. Поговори, мальчик. Делает вид, что что-то знает об этом чертовом колесе, пафосно названном “жизнь”. Зачем ломаться и сгорать? И что я вообще тут с ним кофеманю? Обед закончился, а ведь сижу. И говорю, и слова какие-то умные выскакивают, страшно подумать откуда.

Аким. Подвожу его домой. Он молчит. И правильно, давай помолчим, мне так легче. Так я не чувствую себя потерянной и старой, которой поздно все сначала. В 32 поздно? Это я уже ему. Чуть в бордюр не въехала от сих печальных дум.

- Только не забывай, что я тебе сказал!

Это он на прощание. Забудешь как же. “Переверни картинку мира или она перевернет тебя”. Тоже мне, предсказатель!

Аким, щас я тебе покажу! Дома бардак – муж вернулся. Сует мне в нос заказанный cream-cheese. Пардон, не до чизкейков. Пошла рыться в кладовке, перебираю прошлое. Поросенок Жози от первой любви, окаменевшая роза из Карловых Вар, выпускное платье, хоть сейчас сажай меня в нем на чайник и…вот. Сумка старая уже совсем, а такая модная была, институт содрогался. Пса свистнула, иду в парк. Бошик весело давит голубей, а я читаю. Стихи. Между прочим, мои собственные. Мозаика прошлых лет, когда я умела думать обо всем сразу и о чем-то сокровенном в отдельности. “Аким…” Безжалостно вырванный из ежедневника лист покрывается крючками моего шифровального почерка. Спасибо бабушке-стенографистке! Когда ежедневник похудел раза в полтора и я заполнила близлежащую урну, я поняла, чего хочу. Просто взяла листок из старой сумки и отнесла его на почту. На обычную почту, засунула листок в обычный конверт, мелькнули буквы, как привет свободы, в которую я вернулась. Читай, мальчик. Я тоже живая, я тоже хочу перевернуть свой мир, но пока не могу.

Аким. От него пришло шестое письмо. Я положила его к первым пяти в запирающийся ящик стола. Хотя запираться было уже не от кого. Разрыв с мужем был долгим, громким и банальным. Коллеги вкусно обсуждали по углам мое “аморальное” поведение. Еще бы! Он младше на 5 лет, никаких гарантий, только яркие встречи в редких перерывах, когда с него грим стирают. Витька благополучно переплыл в Зойкины объятия, а я, наконец-то, осталась одна. Вернее, наоборот. Это раньше, среди всей этой кучи народу я была одна, а теперь у меня есть… Аким? Нет, это номером ошиблись. Я теперь больная. Я больна им, этим мальчиком, чей лик с моей помощью на каждой улице, в каждом глянцевом развороте, на каждом вечернем экране. И ничего мне от него не надо. Вернее надо всё, но только как?

Аким. Чего я еще в нем не понимаю. Только чувствую. Интересно, а он меня? Вчера пришел в гости. Раньше как-то обходились моими редкими визитами и всеми городскими свалками-стройками. Меня трясло весь день. Бананы пережарила, рис переперчила. Он-то молчал, а мне все равно в глотку ничего не лезло. Думаете, мы, как в лучших домах, на шелковых простынях предавались страсти, учитывая весь уличный опыт? Ха-ха. Мы кофе всю ночь пили. По-варшавски, по-гавайски, по-черт-его-знает-каковски!!!! А еще разговаривали. О чем? - Зойка бы спросила. Обо всем, - отрезала бы я. Утром я, выжатая через думающую о нас соковыжималку, перекладывала его слова. Слова “люблю”, “навсегда вместе” и “только ты одна” не находились. Вот проторазума, экзистенциального, конечно, хватало. Наверное, не было главного. Нити. Моей нити, чтобы связать и развязать кучу придуманных узелков. Где бы взять такую? Не купишь, не украдешь. Выткать если только. Из себя, из любви…

Аким. Зашел ко мне на работу. Все сразу перепуталось. Я не могла понять, о чем он говорит. Какой контракт? Швеция-Швейцария? 8 месяцев!!!! Вот это я поняла сразу. Меня понесло. Сначала по коридору, потом по лестнице, потом одумалась, назад. И я начала кричать. Что не пущу его, что здесь будет лучше. И еще, о, Боже, такую кошмарину… Что не могу жить без него, что он смысл моего существования. Ма-ма! Стыд-то какой! Он в шоке, сбит с толку, успокаивает, пытается что-то сказать. Получается плохо. У меня уже самая настоящая истерика. Ору, что он без меня - да никогда, должен быть по гроб жизни. Ой, ё… Очень точно и как-то даже красиво бьет меня по щекам. А потом ни в щечку, ни в ручку - общий привет и пошел. А я рвусь! За ним бегу, слезы-сопли-вопли, а навстречу люди-люди… Что-то внутри оборвалось и остановилось, съезжаю по дверному косяку в коридоре возле лестницы (костюм, костюм – 320 баксов!). И еще успеваю увидеть его лицо: глазки, борода, мозги… Слишком много!

Из холла крики и возня. Уверенный бас. Костик из Харькова прибыл, девочек развлекает, сейчас придет здороваться. Умыться надо бы, а губы можно и не красить. Аким!!!!

Маша ДУБРОВСКАЯ