Леди откровенье

   Ссора всегда хороша только тем, что имеет шанс закончиться звонким поцелуем перемирия и взрывом нежной любви. Остаётся всего лишь этого дождаться. Если открыть любой женский журнал и не глядя ткнуть пальцем в оглавление, то обязательно попадёшь на популярную статью, в которой автор доверительно и с назидательной ноткой знатока жизни рассказывает причины ссор разных калибров - эдакий атлас анатомии, как не портить нервы друг другу.

Не знаю, как люди внимают прочитанному, но действие таких руководств почему-то противоположное: вместо того, чтобы умнеть на глазах и впредь не наступать на грабли, все делают максимально возможное, чтобы разругаться вдрызг при первой возможности. Наверное, в каждом из нас сидит что-то исконно-сволочное, не дремлющее, вроде, аллергии: съешь апельсин - и по всей харе сыпь. Потом не замажешь.

Меня, похоже, на этот раз обсыпало с ног до головы. Я долго не мог уснуть, думая обо всём подряд. Мысли строевым маршем, но больше по-пластунски проползали из одного полушария в другое. Жаль, что они, эти мысли, были непродуктивными, как и любые на тему обиды.
Утро взорвалось верещанием будильника. Я бахнул по нему со всего размаха и сразу стало легче. Воцарилась утренняя тишина, но, как назло, спать уже не хотелось. Я побаюкал себя ещё пять минут и, разозлённый, вскочил с кровати.

Пробежаться что-ли?.. - подумал я, не находя сильного физиологического энтузиазма, но всё равно быстро оделся и выскочил из дому.

Вдалеке виднелась полоска спокойного моря, порывы прохладного ветра вызывали приятную зябкость. Я пробежался по набережной и, сам не понимая зачем, направился к Женьке. Не без волнения надавил на кнопку звонка. Дверь распахнулся так же стремительно, как и в прошлый раз.

   - А-а, вот и протоптана столбовая дорога дорогим гостем! - воскликнула Женька, встряхивая шевелюрой.

   - Но что-то случилось с Алёшенькой за вчерашний вечер - по всей фотографии видно... С мадам неудачно боролся в партере? Или неужели из-за меня?

   - Нет, не из-за тебя, только без мании величия.

   - Да ну! Значит, просто не по кайфу вечер пошёл. Чем же был задет мистер Алексей?

   - Зачем тебе, всё это пустяки... Обыкновенная жизнь.

   - Да-да, обыкновенная. Вот именно обыкновенная! По-армейски расписанная: вот тумбочка, вот койка, вот любовь, вот её распорядок - ножки врозь, делай раз.

   - Что ты несёшь? - возмутился я, - ты же насквозь цинична!

   - Нет, Алёша, это ты и твоя девушка циничны. Вы же держите свои чувства на искусственном вскармливании только из-за страха одиночества - верх цинизма! Что, попала?- Женька приблизилась ко мне вплотную, её глаза позеленели ещё больше.

Я невольно слегка отшатнулся, не ожидая ответного всплеска гнева. Женька резко повернулась и ушла в гостиную.

   - Лёша, завтрак готов, давай налетай, очень вкусно! - неожиданно весёлым голосом прокричала она оттуда.

   - Ну и девка, - подумал я, - просто портативный ядерный реактор!

   - Женя, да я не голоден, Женя, - обмяк я, понимая что не хочу уходить.

   - Садись, не стесняйся, сегодня у меня есть целых два часа свободного времени, - щебетала Женька, расставляя тарелки.

   - Ты вот скажи мне, ты был женат?

   - Да, был.

   - И разошлись вы из-за тебя!

   - Да нет, в общем, не знаю, я не люблю эту тему.

   - А кто любит? Но нельзя по-детски прятаться под кровать. Я так понимаю, Лёша, что тебя сейчас разрабатывают для очередного развода в будущем.

   - Развода? Мы собираемся пожениться! У тебя, Женя, буйная фантазия!

   - Ага, я тоже об этом же. Но чтобы развестись, нужно пожениться, не заметил?

   - Не вижу связи, кроме того, тебе не кажется, что ты опять беспардонно лезешь в деликатную тему?

   - Ладно, не сердись, ешь спокойно. У меня есть гадкая привычка дубасить собеседника по мордам без перчаток. Иногда я не замечаю и забываю сдерживаться. Не сердись, хорошо?

Она ласково заглянула мне в глаза, и я почувствовал, как напряжение стало таять, как лёгкая изморозь.

Завтрак в тишине продолжался недолго - Женьке явно нетерпелось раздеть меня по полной программе.

   - Ты знаешь, Алёша, - сказала она, задумчиво покусывая яблоко, - люди достаточно просты и прозрачны, но вот чего в них много - страха. Скажи мне, ты со своей мамзель откровенен максимально или, как все, говоришь только то, что выгодно в данную минуту?

   - Я думаю, что откровенен, - не очень уверено сказал я, по-пионерски прямо поднимая голову. - Нет, конечно, я не валю на неё всё, что взбредёт, нет, я прежде всего думаю.

   - Ну да, ты думаешь! И именно ты и являешься цензором собственных слов. Эдакая субъективная объективность. Извини, Лёша, у тебя прекрасно сохранившийся детский самообман.

   - Самообман? Что ты имеешь ввиду?

   - А то, что ты боишься быть честным, ты боишься потерь, поражений. Ты лелеешь своё хилое мужское самолюбие, загоняя себя же в ловушку.

Я стал наливаться тягучей смолой возмущения. Эта наглая молодая девка вздумала меня учить жизненной мудрости. Ещё один женский журнал во плоти!

   - Женя, у тебя всё в порядке с воспитанием? Ты что, не замечаешь, что балансируешь на грани элементарной вежливости?

   - Хамства - ты хотел сказать. И ты сейчас прозорливо подметишь, что не моё собачье дело вообще тебя поучать - сама молодая, жизни не видела, и ещё чего-то там... Алёша, люди с годами не мудреют, не обольщайся. Люди с годами стареют.

   - Ты случайно не в редакции женского журнала работаешь?

   - И не в дурдоме - в университете я учусь, на последнем курсе, факультет управления производством и планирование. Только, пожалуйста, не выдай сейчас фразу, что мне лучше работать дрессировщиком, ты меня разочаруешь!

   - Именно это у меня и вертелось на языке.

   - Тебе налить кофе? - проигнорировала она ожидаемую колкость, - сейчас я принесу фруктовый салат, а ты ешь.

   Я доел, наконец, основное блюдо и принялся за десерт. Женька устроилась рядом на диване, поджала под себя ноги и задумчиво доедала яблоко, предоставляя мне возможность спокойно есть.

   - Ты женишься на ней, - неожиданно сказала она, - в том-то вся и беда.

Я вздрогнул.

   - Тебя это беспокоит? Ты же совсем не знаешь ни меня, ни Яну.

   - Её Яна зовут?.. Впрочем, какая разница. Нет, Лёша, тебя я знаю много-много лет, вернее, не тебя именно, а твой образ, твой тип мужчины. У меня папа был таким - стеснительным, зажатым. Очень деликатным и очень скрытным. Мне иногда казалось - он сам себе боялся говорить правду.

Я молчал, не зная, что сказать.

   - Ладно, - тряхнула головой Женька, - давай поговорим о любви! Ты от меня ещё не устал? А от любви?

   - Нет.

   - Лаконичность, достойная настоящего мужчины, - не удержалась съязвить Женька. - Яну любишь, родину любишь, футбол любишь - какая многократная нагрузка. Вот и бегать стал, чтобы вынести такое.

   - Да, прямо гнусь вербой над тыном. С футболом косячок вышел: не полюбляю - тупая игра, как и все спортивные. С родиной - давно запутался, думаю только о прежней. А Яна...

Неожиданно для себя самого я запнулся, подыскивая эквивалент слову "любовь". Сказать громко вслух: "Я люблю Яну" почему-то не смог. Давно забытое чувство стыда с предательски краснеющими щеками стало заявлять о себе ощутимым жаром. Женька насмешливо и выжидающе смотрела на меня своими чудными зелёными глазами.

   - Рекламная пауза! - звонко рявкнула она и сорвалась убирать тарелки.

Стремительно вернушись из кухни, она плюхнулась на диван рядом со мной.

   - Всё, мне пора, да и тебе на работу тоже! А классный у нас завтрак получился, правда?

Она притянула меня к себе и крепко поцеловала в губы. Я не удержался и обнял её с нарастающим волнением.

   - Нет-нет, - она легко отстранилась, - не увлекайся! Соберись, брат Алексей, с мыслями и чувствами. На сегодня нам необходим отдых друг от друга, а завтра приходи, ты знаешь, я тебя всегда жду. Дверь захлопнулась. Быть выставленным за дверь на этот раз было приятно.

* * *

   Следующее утро я добросовестно отбегал положенный километр и даже стал разрабатывать второй. Голова была занята Женей, её словами. Я ощущал себя старым коммунистом, которому вдруг сказали, что учение Маркса-Энгельса- Ленина вовсе не верно, и все семьдесят лет советской власти идут к Бениной маме с вытекающими последствиями.

   - А ты хорошо выглядишь, улучшаешь терьер, - мягко сказала Женя, прикрывая за мною дверь.

   - Завтракать будешь или примешь душ?

   - Приму, если ты не возражаешь, - неожиданно для себя сказал я, вживаясь в негласно предложенный правдивый образ.

    - Тогда иди в ванную, я подам всё, что тебе нужно.

Я залез в ванную, отвернул кран, дожидаясь горячей. Дверь распахнулся, вошла Женька. Я смутился и отвернулся к стене.

   - Нет, так не годится! - рассмеялась Женя. - Ты, Алёша, если стал на путь исправления, то сам, понимаешь, на свободу с чистой совестью. Вот тебе первый признак детского страха: ты боишься и стесняешься собственного тела. Ты свою девушку голой видел?

   - Видел, не волнуйся, - буркнул я, всё ещё не зная, как себя вести. - Ты, может, всё-таки выйдешь?

   - Нет, Алёша, не выйду, привыкай не стесняться всего, что у тебя есть. Привыкай быть честным, не прикрываясь одеждой. Ты потом поймёшь, какое это удовольствие быть раскрепощённым, открытым. Я тебе помогу. С этими словами она легко сбросила с себя халат и залезла ко мне под душ.

   - Привет, мальчуган! Подкрепление прибыло! - задорным голосом сказала она. - Я почти уверена, что Яна такие подвиги не совершала и вряд ли совершит. Вы, наверняка, тискали друг друга в темноте, наощупь, по-змеиному используя инфракрасное видение. И каждый из вас при этом лгал: рисовал придуманный эротический образ, стыдливо скрывая мнимые недостатки своего тела и тела партнёра.

   - Женя, для меня это слишком, я так сразу не могу, - почти заикаясь, сказал я.

   - Да расслабься ты, горе моё! - Женя взяла мочалку и стала намыливать её. - Повернись пока ко мне спиной. Я тебе помою спинку, далее - как получиться, если дашься. Я понимаю, сразу всё-таки тяжело, но шоковая терапия тоже бывает полезна.

Она стала аккуратно тереть мне спину, слегка напирая. Мне было приятно и неловко: сегодня я брал барьеры без передышки. Нудизм неожиданно ворвался в мою жизнь, не давая времени на обдумывание категорий - хорошо или плохо. Мельком я успел-таки увидеть Женькину фигуру, отметив, что молодое девичье тело всегда выигрышнее.

   - Ты там ещё живой? Или пытаешься сообразить, как меня рассмотреть получше в натуральном виде? - Женька была в своём репертуаре.

   - Ещё живой. Дальше я, наверное, сам.

   - Страшно смерти в глаза смотреть? Повернись, не бойся. Когда-нибудь надо преодолевать самого себя, даже несмотря на преклонный возраст.

Я повернулся. Смеющаяся Женька держала в протянутой руке мочалку. Пенное облачко съезжало по её левой груди, проявляя родинку.

   - Бери орудие труда... Нравлюсь? Извини, вымя четвёртого размера не ношу, всё остальное на месте, можешь убедиться.

Она закинула руки за голову и медленно обернулась вокруг себя. Потом рассмеялась и обняла меня за плечи, волнуя близостью и прикосновением.

   - Ты напрасно комплексуешь по поводу своего тела. Никто не ожидает от тебя анатомического образца. Пойми, и ты, и твоя ненаглядная - вы дожны не бояться именно самих себя. Стеснение - это моральное уродство и уговаривание окружающих в том, что: Люди, пожалейте меня, я - дефектный, кривенький-косенький, нескладный, толстенький, безрельефный. Вот я такой несчастный и, к сожалению, живу рядом с вами. Спасибо, люди, что не убили.

   - Ну, ты мастерица выбивать зубы, - проворчал я с удовольствием лёгкого возбуждения, рассматривая Женьку. - И кто тебя всему этому обучил?

   - В школе по зоологии. Ещё в восьмом классе мы изучали анатомию человека. Ничего страшного, даже выжила. А ты, небось, глаза закрывал на такой разврат.

   - Женька, перестань, ты меня совсем забила. Скажи ещё, что туп, глуп и нэобразован.

   - Вах-вах, не скажу. Ты мне откровенно нравишься во всех смыслах, но во мне гуляет проблема совести и предвидение будущего.

   - Твоя девичья фамилия Нострадамус?

   - Нострадамусиха. Давай, домывайся, я тебе сейчас полотенце подам.

Она выпорхнула из ванной, накинула халат и стремглав принесла из глубины квартиры большое полотенце. Я кое-как завершил свой банный день, обернулся полотенцем и вышел из ванной.

Завтрак ждал меня в полной готовности. Женька в халате сидела на диване, привычно поджав под себя ноги. Её прекрасные лисьи глаза изумрудного цвета смеялись...

Вадим СЕРЕДИНСКИЙ

продолжение следует...